А котёнок... Мне жаль его. Очень жаль. И особенно печально знать, что если Первое Обращение[42]было у него связано с покойной тётушкой, то Второе... Второе до конца жизни останется памятью о встрече со мной...
Да, котёнку объяснят, что я имел право лишить шадду жизни. Хотя бы потому, что она атаковала первой. Но разве это облегчит его страдания? Не уверен. Всю оставшуюся — хочется верить, долгую — жизнь он будет ненавидеть меня. От всего сердца. Искренне. Горячо. Нет, нам нельзя видеться: любая встреча может оказаться последней для... Для кого же? Для того, кто дрогнет. Под грузом вины или ненависти — не важно. Я не хочу убивать, но не могу поручиться, что справлюсь со своими чувствами и внешними обстоятельствами — не настолько самоуверен. А ведь я мог...
Нет, готов поклясться: черта не пересечена! Я считал каждую каплю и не допустил проникновения крови в его Кружево, иначе... Иначе мне пришлось бы заявить свои права на котёнка. И вот уж тогда огрёб бы по самые... Страшно подумать: юнец мог стать моим cy’rohn[43]. И что бы мне оставалось? Безвылазно сидеть в каком-нибудь уединённом месте под присмотром всего Песчаного Племени? Увольте! Такого счастья не хочу...
Теперь понятно, почему я предпочитал спать, нежели бодрствовать? От подобных размышлений очень легко сойти с ума. Правда, в свете всего произошедшего перспектива расставания с рассудком уже не казалась мне чем-то ужасным, напротив: я оставил сумасшествие как запасной вариант выхода из кризиса. Даже если мой «выход» станет «входом» для всего остального мира. Какая разница? Мне будет безразличен результат...
...Фургон остановился у моста. Я спрыгнул на землю и помог Рианне проделать то же самое. Матушка оставила лошадей на попечение Нано, покинула козлы и подошла к нам.
— Доберётесь до места? — с плохо скрываемой заботой спросила женщина.
— Без проблем! — заверил ваш покорный слуга.
— Уверен? — уточнила Матушка.
— Более чем. Здесь ходьбы на четверть часа, а если напрямик через лес... — начал было я, но женщина строго покачала головой:
— Эй, никаких «напрямик»! Идите по дороге и никуда не сворачивайте.
— Если вы так беспокоитесь, то почему не проводите до самых ворот? — задал я совершенно справедливый вопрос.
Она смутилась. Чуть-чуть.
— Делать крюк... Нет, мы и так задержались. Ребята, наверное, места себе не находят... — Доводы выглядели убедительно, но чувствовалось: что-то прячется за этим небрежным спокойствием. Не хочет показываться доктору на глаза? Что ж, её право. Не буду настаивать.
— Тогда — счастливого пути! — от всей души пожелал я.
— Непременно... — Женщина отчего-то погрустнела и подарила мне долгий и непонятный взгляд.
— Вас что-то тревожит? — спрашиваю, хотя знаю, что ответа не получу.
— Тревожит? Ну, что ты, я... просто задумалась. Немного жаль расставаться, верно?
— Жаль? — Теперь настала моя очередь задумываться. — Я доставил вам всем столько неприятностей, что вы должны с лёгким сердцем выпинать меня вон!
— Да, много всякого было, — признала Матушка. — Но и добра ты сделал немало.
— Приятно слышать, что мои умения на что-то сгодились... Но, думаю, неприятностей всё же было больше.
— Постарайся забыть о плохом, — посоветовала женщина.
Я подмигнул:
— Плохое забывать нельзя, почтенная госпожа: как же узнать хорошее, если не помнишь, как выглядит плохое?
Она улыбнулась:
— Знаешь, я бы взяла тебя с собой...
— У вас вакантно место клоуна? — съязвил я.
— Место помощника, — серьёзно ответила Матушка. — И ты — первый подходящий кандидат.
Её слова повергли меня в растерянность. Признание заслуг? На пустом месте? Не слишком ли поспешно?
— Я подумаю. — Ни к чему не обязывающая фраза. Моя любимая.
Женщина расценила мой ответ правильно: отказ, смягчённый надеждой на согласие.
— Я не тороплюсь.
— Мы — люди подневольные, почтенная госпожа: что нам прикажут, то мы и делаем, — жалобно прогнусавил я, и Матушка расхохоталась:
— А что, можешь и клоуном...
— Ну уж нет! — Я замахал руками. — Не согласен. И вообще... Пора прощаться.
— До встречи! — Она протянула мне руку, которую я с удовольствием пожал.
— Нано, Хок, — я коротко кивнул обоим и повернулся к Рианне: — вы готовы, ваше высочество?
— Одну минуточку! — Девочка чмокнула рыжего сорванца в щёку, обняла силача и на несколько долгих вдохов застыла, прижавшись к груди Матушки. Я с невольным умилением наблюдал за ними. Наконец прощание состоялось. Колёса фургона застучали по настилу моста, а мы с принцессой, проводив бродячих артистов рассеянно-печальными взглядами, шагнули на широкую утоптанную тропу...
Ваш покорный слуга не особенно спешил добраться до дома Гизариуса, но Рианна плелась прямо-таки нога за ногу. Спустя некоторое время взятый темп передвижения начал меня раздражать, и я остановился, обращаясь к принцессе:
— Чего вы боитесь, ваше высочество?
Она вздрогнула в ответ, и я понял, что угадал. Именно страх тяжёлыми цепями виснет на ногах девочки. Глупый, наивный, детский, но такой реальный...
