Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
А впрочем, он так затупился, что и карандаш-то уже не мог подточить! И эта надежда на скорое спасение исчезла.
Но что это? Я слышу голоса?
Нет, мне мерещится, я не могу ничего слышать… все заглушал шум воды…
Но вода больше не шумит! Не шумит!
— Спасите! — закричал я. — Я здесь, под землей!
— Никита! — словно с небес долетел до меня голос Серафимы.
— Господин Старков! Потерпите-с! Мы вас вытащим-с! — вторил ей мужской голос, в котором я узнал голос слесаря. — Воду отключили, чтобы вас найти! Сейчас спустим вам веревки! Уж как дочка-то рада будет, что вы спасены-с!
* * *
«Губернские новости», Нижний, от 10 июля 19… года.
Трехдневный ливень нанес немало урону городскому хозяйству. Поломано много деревьев, размыло мостовые. С Гребешка и Откоса смыло большие массы земли, порушены некоторые частные строения, стоявшие в опасных местах. К счастью, обошлось без жертв. Однако жертвой размытой земли едва не стал известный актер Н. Л. Старков-Северный, который провалился в коллектор второй городской водопроводной станции. Еще предстоит выяснить, по чьей вине остался не засыпан один из коллекторов, однако г-на Северного спасли благодаря внимательности слесаря Пулкова и актрисы госпожи Красавиной, которые обнаружили провал в садике около станции и встревожились за судьбу г-на Старкова-Северного. Сейчас известный артист находится в руках врачей, у него воспаление легких, но светила медицины уверяют, что здоровье его в самом скором времени поправится.
«Губернские новости», Нижний, от 10 июля 19… года.
Задержан убийца г-на губернатора Гриневича! Им оказался член боевой организации социалистов-революционеров Вейкко Яаскеляйнен, финн по национальности. Подробностей задержания неизвестно, однако точно, что он был арестован в доме известного инженера В. Ф. Тихонова, который в своем доме содержал явочную квартиру для боевиков.
Оба понесут суровое наказание. Наша газета будет держать господ читателей в курсе расследования и судебного процесса над убийцами губернатора Гриневича.
Наши дни
— Горько! — заорал вдруг чей-то голос, и Алёна почувствовала, что губы Шамрая оторвались от ее рта. И вздохнула с сожалением… это был прекрасный поцелуй, пылкий и такой волнующий, что она как-то вмиг забыла, среди какой жути все это происходило.
— Горько! — снова раздался голос, и Алёна открыла глаза.
Перед ней стоял низкорослый и очень широкоплечий человек в серой камуфле и «чеченке». В нем было что-то невыносимо знакомое…
— Привет, Лев Иваныч, — нетвердым голосом сказал Шамрай, все еще обнимая Алёну. — А ты как сюда попал? Я же вроде не оставил координат, где буду…
— Ну и зря, тоже мне, Артур Грей, ринулся сломя голову выручать свою Ассоль, забыв про алые паруса! — сердито сказал широкоплечий, и до Алёны вдруг дошло, что перед ней стоит не кто иной, как старинный ее приятель и неприятель Лев Иваныч Муравьев, начальник областного следственного отдела, причем не просто стоит, а выражается в присущем ему ерническом стиле. — Но ты забыл, что после твоих розысков вокруг этих спекулянтов ювелиркой и их хождений на Куйбышевскую водокачку мне о каждом сигнале по Черниговской сразу докладывают. А тут вдруг звонок: срочно, здесь убивают, писательница Дмитриева… ну, я и полетел во главе своей стаи.
— О! — закричал Андрей, тараща глаза. — Полетел! Я думал, почему милиция так долго не едет! Это называется — полетел! Да уж минут двадцать прошло, как я позвонил! Нас бы тут поубивали всех за это время!
— Да мы тут уже минут десять ваши собеседования слушаем, — усмехнулся Лев Иваныч, махнул рукой — и вдруг во все окна заглянули серые камуфлированные люди в шапочках-«чеченках». — Так что не сомневайтесь, товарищи, если бы что не так — спасли бы ваши души без промедления. Насчет сердец, конечно, не знаю… — вдруг сказал он с загадочным выражением, меряя взглядом Шамрая, который продолжал держать в объятиях Алёну Дмитриеву, которая, в свою очередь, не только не предпринимала никаких диктуемых элементарной скромностью попыток из сих объятий вырваться, но даже и сама некоторым образом приобнимала Шамрая.
— Да ты не волнуйся, Лев Иваныч, — насупился Шамрай. — Со своими сердцами мы как-нибудь сами разберемся, верно, Алёна? Со всем прочим разобрались — ну и с этим тоже!
— Ну, в общем-то, да, — нерешительно пробормотала она. — Но только мы так и не разобрались, из-за чего понадобилось заменять мой браслет. Данила, может, ты знаешь?
Данила покачал головой.
— Я скажу! — вдруг выкрикнул Серый, который уже не лежал лицом вниз, а был должным образом упакован в наручники. — Признание… добровольное… мне зачтут?
— Смотря что скажешь, — холодно посмотрел на него Лев Иваныч, явно давая понять, что в торг вступать не намерен.
— Ладно, скажу… Вейка говорил, что в ихней Финляндии существует клуб «Сампо». В нем состоят самые богатые люди страны. Они собирают обломки мельницы…
— Ты ври, да не завирайся, — сурово приказал Лев Иваныч.
— Нет, правда, Вейка про это говорил, — заикнулся робко Данила. — Сампо — это национальная реликвия, про нее даже эпос сложен, называется «Калевала».
Лев Иваныч вопросительно посмотрел на Алёну. Она кивнула:
— В самом деле, это очень трагическая и красивая история. Старуха Лоухи сбросила Сампо с корабля, на котором его собирались увезти в Калевалу три героя, и оно разбилось на мелкие кусочки. Часть прибило к берегу, часть унесло в море, поэтому, согласно преданиям, море и считается более богатым, чем суша. В принципе я вполне могу поверить, что существует клуб таких фанатов, почитателей этого эпоса.
— У них эмблема — изображение Сампо, обшитое золотым шнуром, как символом неисчислимого богатства, — пояснил Данила.
Алёна тихонько улыбнулась, но ничего не сказала.
— Ну, рассказывай дальше, — приказал Лев Иваныч Серому.
— Не знаю, откуда Вейка взял, что несколько обломков Сампо еще до революции попали в Нижний. Я особо не вникал, но будто бы они оказались в руках у одного актера — в виде браслета, ну, какие-то звенья цепочек были вставлены в браслет. Актер был любовником Серафимы Клитчоглоу… это ее вон… — он подбородком указал в сторону тела Имы, — вроде как прапрапрабабка. Этот актер на водокачке еще в начале ХХ века чуть не погиб, но выбрался. Вскоре после этого он умер, потому что простудился здесь и схватил воспаление легких, сокровище досталось Серафиме. Но за ней шла охранка, она браслет закопала в подвале дома, в котором жила в 1-м Ильинском переулке, а потом ее арестовали, выслали, она не могла вернуться и забрать его. У нее был сообщник, финн… то ли помешанный, то ли фанатик какой-то, я толком не знаю. Его тоже арестовали, но он бежал с каторги и тайно вернулся в Финляндию. И своим потомкам он завещал найти этот браслет, в котором были частицы Сампо. Вейка — это и есть его потомок. Его отец во все это не очень верил, и дед тоже, а Вейка поверил. Он связался с отцом Имы и ее матерью, написал им что и как. Потом приехал. Они ему поверили. Нужно было рыть в подвале, но для этого нужно было выселить всех, кто там жил, в подвальном этаже. Секлита Георгиевна и ее муж добились, чтобы переулок был назван именем Серафимы Клитчоглоу, а дом передали им в собственность.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
