Посадка требовала безупречной работы двигателей, секундный сбой грозил неминуемой катастрофой, и Горн ни на мгновение не мог отвлечься от агрегатов. Он чувствовал малейшие изменения режимов работы раньше, чем они проявлялись на шкалах индикаторов.
«Тебан» ускорялся, маневрировал и зависал, пока, наконец, двигатели не были выведены на полную мощность. Так и должно быть при посадке. Корабль целенаправленно ринулся к поверхности планеты.
Горн неоднократно наблюдал посадку с борта корабля и представлял, как стремительно подступает змеящаяся по поверхности линия терминатора, теряя свою четкость по мере приближения; увеличиваются в размерах пятна морей; приобретают насыщенность цвета; темные леса начинают контрастировать с более светлыми степями. И непрерывная передача на волнах Ренгеля: «Маяк Карола! Маяк Карола! Координаты…» Казалось, напряги он слух, и услышит приглушенное бормотание приемника прямо в машинном отделении: «Необитаемое убежище. Только маяк. Маяк Карола! Маяк Карола!»
Несмотря на все ухищрения Горна, от постоянных переключений режима двигатели быстро сдавали. Твердой рукой он немедленно устранял неполадки — этот процесс походил на бесконечное вычерпывание воды из дырявой лодки.
«Тебан» садился на освещенную солнцем сторону планеты. При всей своей жадности и нетерпении Ларсен не рискнул бы опускаться ночью на незнакомую площадку.
Корабль вошел в плотные слои атмосферы и начал слегка подрагивать. Двигатели надрывались на грани окончательной поломки — последние метры спуска требовали от них особо четкой и интенсивной работы.
Неожиданно все закончилось, корабль благополучно стоял на грунте.
Горн почти оглох во время посадочного маневрирования, но все-таки расслышал, как на «Тебане» началось возбужденное движение. Он быстро включил дополнительно смонтированные цепи и сам удивился их количеству. Двигатели «Тебана», как паутиной, были опутаны дублирующими цепями и системой прерывания. Теперь даже сам Рикардо не смог бы включить ни один режим работы без личного присутствия Горна.
По трапу в машинное отделение спустились Ларсен и рыжий старпом, вооруженные бластерами.
— Пошли с нами, чтобы не придумал чего-нибудь лишнего! — проворчал Ларсен.
Горна предложение вполне устраивало, он все равно не собирался упускать этих двоих из вида. Они миновали компрессорную, кладовую, кают-компанию, каюты экипажа, короче говоря, прошествовали через весь корабль, привлекая всеобщее внимание, и наконец подошли к трюмам. Их провожали настороженные взгляды. К моменту посадки вся команда знала о цели полета, о призе в сорок миллионов, который достанется тому, кто сумеет уцелеть в предстоящих разборках. И все готовились к смертельной схватке. Несмотря на объединение в группы, каждый понимал, что надеяться может только на себя.
Ларсен и старпом спускались к нижнему наружному люку корабля. Горн вплотную держался за ними, не желая давать им даже двух метров форы.
В переходе им встретился член команды, обязанный по посадочному расписанию дежурить у выходного шлюза. Ларсен заорал на него во все легкие:
— По местам, скоты! Если кого-то не окажется на своем посту — пристрелю!
Горн не сомневался, что этот вопль был слышен в самых дольних закоулках «Тебана» без всякого коммуникатора. Они прошли мимо трюмов и наконец добрались до наружного шлюза. Ларсен остановился и снял бластер с предохранителя.
— Они были здесь! — громко сказал Ларсен. — Я их видел!
Он просто сочился яростью. Это не было похоже на свирепость хищника, ощетинившегося над своей добычей. Это была злоба маньяка-убийцы. Подойдя вплотную к тому, чтобы наконец сорвать большой куш, Ларсен был готов уничтожить любого.
— Но и они нас увидели. Убежали гады. Ну, ничего, много не набегают! Открывай! — рявкнул он старпому.
Старпом отпер внешний люк, и как только крышка отошла от паза, Ларсен поднял бластер и выставил в щель. Капитан начал поливать огнем все, что находилось в поле зрения, увеличивавшемся по мере открытия люка.
Наконец он выглянул, готовый стрелять снова. Взрыв ругательств свидетельствовал об отсутствии мишеней.
«Тебан» стоял на возвышенности, слегка покосившись. С трех сторон от корабля поверхность уходила вниз, а с четвертой — полого поднимался склон высокого холма. Корабль сел на самом краю расчищенной от растительности полосы, служившей посадочной площадкой. Конус маяка на этой планете флуоресцировал ярким малиновым цветом. На другой стороне посадочной площадки, почти у кромки джунглей, беспорядочными кучками валялись обломки пластика. А почти посередине между «Тебаном» и маяком, в центре аварийного космодрома, сиротливо стояли четыре шлюпки с «Данаи».
У Горна отлегло от сердца. Группа спасшихся с «Данаи» благополучно добралась до Каролы и удачно совершила посадку. Рядом с одной из шлюпок горел костер, язычки пламени весело вспыхивали на не успевших прогореть дровах. Это означало, что всего несколько мгновений назад здесь были люди.
Возвращение надежды оказалось таким сильным эмоциональным потрясением, что несколько секунд Горн не мог вдохнуть. Теперь шанс отыскать Джинни живой становился реальностью.
К счастью, среди беженцев с «Данаи» оказался кто-то весьма прозорливый, и когда они увидели спускающийся корабль, то успели спрятаться. Наверное, сейчас кто-нибудь наблюдал за пришельцами из кромки джунглей, и благодаря несдержанности капитана Ларсена спасшиеся теперь знают, что прилетели не спасатели.
Ларсен, не выпуская из рук бластер, почти бегом рванулся к шлюпкам. Он распахнул люк ближайшей и скрылся внутри. Из недр спасательного аппарата донесся шум погрома, словно Ларсен задался целью разнести вдребезги внутренности кораблика.
Старпом тоже сочился злобой, но выглядел скованно, будто никак не мог решить, что же ему делать дальше. Он неподвижно стоял возле выходного люка и, глядя прямо перед собой, сжимал оружие побелевшими от напряжения пальцами. Возле монотонно посылающего в пустоту свой зов маяка все еще был день, но от горизонта накатывались сумерки. На небе появились красноватые тучи, и часть малинового диска солнца уже ушла за горизонт. По традиции это направление следовало считать западным. При свете заходящего солнца длинные тени придавали деревьям в джунглях самые невероятные формы. На замысловато изломанных ветвях держались пучки листьев, из которых растрепанными вениками торчали более тонкие ветви, переходящие в листья необычной формы. Отдельными силуэтами на фоне леса выделялись длинные копьеобразные растения без ветвей, скорее похожие на стрелку лука, вымахавшую с десятиэтажный дом. А ближе всего, на краю расчищенной зоны, стеной поднималась плотная масса густо переплетенной растительности.
Ларсен, грязно ругаясь, вышел из первой шлюпки и не переставал осквернять закат на девственной планете, пока шел к следующей. Снова донесся треск — судя по звуку, все разрушалось до основания. К третьей шлюпке Ларсен помчался рысью. Поработав над ней, он двинулся к последней, четвертой шлюпке.
