— Приведения, — пожимает плечами Светик и показывает состоящую из извивающихся щупалец левую руку. — Лариса, мне хуже. Уже до плеча доходит. Скоро не смогу удерживать форму и развалюсь. Надо спешить. Нам туда.
Дальше картина снова меняется. Вывернутые из земли бетонные плиты с торчащими из них кусками арматуры. Кучи вздрагивающей плоти с торчащими из них человеческими вздрагивающими конечностями. Кости, оторванные головы. На ветвях висят срезанные лица, и глаза. Повсюду искорёженная техника. Тела людей, сборщиков и совсем странных неклассифицируемых тварей. Плюс под землёй постоянно что-то движется. В лесу раздаются сотрясающие землю шаги чего-то огромного. И тут…
— Слышишь? — напрягая слух повожу ушами. — Машка. Там.
— Она, — кивает Светик. — Разговаривает… Нет, спорит сама с собой. Или… Осторожнее. Мало ли…
Уши режет полный злобы крик Маши. Земля под нами содрогается. Слышится странный гул. Впереди невидимая сила скручивает и ломает деревья. Вырывает их с корнями и зашвыривает далеко в лес. Бетонные блоки с торчащей из них арматурой взлетают и круша деревья улетают.
Бежим на крик, прячемся за искорёженный танк, выглядываем и видим Машу. Раскинув руки она парит над землёй, выпускает чудовищные по силе волны пси энергии и швыряется чем попало в поднявшиеся из земли огромные щупальца. Как у Светика, только кровоточащие и как будто без кожи. Повреждённые щупальца судорожно сокращаясь заливают всё вокруг кровью. По воле Маши растягиваются и рвутся.
Над Машей и вокруг неё летают полупрозрачные бледные силуэты. Нападают, бьются об выставленный ей щит и взрываются облаками тьмы.
— Верни моих родителей! — широко распахнув светящиеся белым глаза кричит Маша. — Немедленно! Нет? Уничтожу…
Маша влетает выше, начинает светиться. Земля под ней с хлопком оседает, уплотняется и трескается. Из трещин хлещет кровь. Приведения уже не нападаю, а завывая пытаются сбежать.
— Ничтожная тварь, — вытянув руку не свом голосом рычит Маша. — Я сильнее!
Танк за которым мы прячемся поднимается и улетает. В полёте сминается, вытягивается, поднимается вверх и падает уходя глубоко в землю.
Маша смеётся, вытягивает руки. Вокруг неё вспыхивают разряды белых молний. Сами её глаза начинают искриться.
— Выходи, ничтожество. Я уничтожу тебя.
— Ой-ой, — качает головой Светик. — Плохо дело… Машка! Уходи оттуда. Маша!
Кошатина не слышит, смеясь выворачивает огромные глыбы земли. Как вдруг… Мощнейший выброс пси энергии, только не от кошки, а снизу. Маша выгибается и кричит. Хватается за голову. Беспорядочно летает.
Ещё выброс, Маша истекая кровью из глаз и ушей замирает и с хлопком исчезает.
— Лариска, за мной! — бежит вперёд Светик. — Быстрее! Её надо найти.
Машка находится у стен проклятой, кем-то восстановленной церкви. Она стоит на коленях у входа среди разорванных и скрученных тел сборщиков и прося прощения плачет.
— Маш, — осторожно зову её. — Маш, это мы.
— Мама, папа, — стонет кошка. — Простите. Я хотела помочь. Я шла к вам. Не ругайтесь на меня. Я не виновата! Я люблю вас! Я…
— Маш, с кем ты разговариваешь? Там нет никого.
— Крыса! — рычит Константинова. — Это всё ты! Ты завидовала мне. Ты!
— Ой-ой, — округляет глаза Светик. — Кажется кукуха поплыла.
Кошка встаёт, поворачивается к нам и скалится. От её вида Светик взвизгнув прячется за меня. Лица у Маши больше нет, голая плоть без кожи. Глазницы пустые. На голом черепе трещина из которой толчками вытекает кровь. Из груди торчит кусок арматуры. Ноги гнутся так, как будто все кости там сломаны.
— Это не она, это не правда. Я не верю. Светик, пожалуйста, скажи что это сон! Скажи что это иллюзия.
— Увы…
Машка поднимает руки, выпускает когти и согнувшись поднимает сломанный посередине хвост.
— Крыса. Убью!
— Как она говорит без губ?
