Книга Возвращение - Геннадий Ищенко

Сотрудничество с американцами у нас не заладилось. Они дважды обращались ко мне, и один раз мои записи передали в посольство. Во второй раз на них был наложен запрет, а третьего обращения не было. Не было и каких-либо попыток к сближению. Они так и не выступили с инициативой об ограничении стратегических наступательных вооружений. С Западной Европой отношения были лучше. Наш газ уже использовала ФРГ, и строили газопровод во Францию и Италию. То же было и с нефтью, но пока её продажей только расплачивались за трубы. Мы не вмешались в гражданскую войну в Афганистане. Зря американцы подкармливали и вооружали моджахедов, теперь это обернётся против них. Радикальный ислам – это не то, с чем стоит заигрывать. Мы сильно укрепили границу с Афганистаном, дополнительно разместили в Среднеазиатских республиках несколько дивизий, и запустили спутник, отслеживающий приграничную территорию. Просьбы президента Тараки о помощи были отклонены. Полмесяца назад в конфликт вмешались американцы, а мы приняли беженцев из Афганистана. Остатки правительственной армии перешли границу с боевой техникой, а гражданские ехали на чём могли и шли пешком. Всего к нам перебралось около ста пятидесяти тысяч человек. Американцы пока не схлестнулись с исламистами, но это было ненадолго. Англичане в своё время там намучились, теперь это же ждало янки.

Мы переехали в Балаклаву не из-за моей любви к морю. Я почти закончил съёмки своего четвёртого фильма, осталось отснять несколько эпизодов. Мы вышли из студии к машине и в нерешительности остановились: в салоне, кроме водителя, кто-то сидел.

– Что вы стоите как неродные, – послышался насмешливый голос Юрковича. – Забирайтесь в машину.

– Что-то сдохло в лесу? – сказал я. – Люся, о нас вспомнили!

– Не хватает внимания? – спросил он. – Это можно быстро исправить. Или ты претендуешь на внимание главы государства?

В октябре семьдесят седьмого года на внеочередной седьмой сессии Верховного Совета СССР, которая приняла новую конституцию, Машеров был избран Председателем Президиума высшего органа власти.

– Дело не во внимании, – отозвался я, помогая сесть жене.

Она была на втором месяце беременности. Это пока не бросалось в глаза, но генерал заметил.

– Вас можно поздравить? – сказал он.

– Когда рожу, тогда будете поздравлять, – ответила Люся. – Вы будете говорить здесь или зайдёте в квартиру?

– Поговорим у вас, – сказал Юркович. – Заодно посмотрю на вашу дочь. Сколько ей?

– Через три месяца будет пять лет, – ответил я. – Из-за съёмок не заметили, как она выросла.

– Долго вам снимать? – спросил он.

– Заканчиваю этот фильм, а других пока не планирую. Жена будет набирать вес, а я – писать книги. Может быть, споём несколько песен, а то уже больше года не выступали на эстраде. Надо потеснить Пугачёву. Это уже опробовано в прошлую беременность.

Когда приехали и поднялись в нашу квартиру, Илья Денисович остановил Люсю, которая хотела сходить к моим родителям за дочерью:

– Подожди, давайте обговорим один вопрос. В американской, прессе появились публикации, объясняющие наши успехи полученными из будущего знаниями. При этом делаются ссылки на некие разведывательные материалы.

– Вряд ли многие в это поверят, – сказал я.

– Смотря что и как говорить, – возразил он, – и кто будет говорить. Кто-то не поверит, а у многих зародятся сомнения. Ну не можем мы обогнать Америку, а если обогнали, то дело явно нечисто.

Мы обогнали США не по объёму производства, а в науке и самых наукоёмких технологиях. Всё то, что было отдано в разработку многочисленным институтам и КБ, вышло на производство, давая возможность использовать более поздние темы. Большая часть новаций внедрялась не только в военное, но и в гражданское производство. Это приносило большой эффект и позволяло выпускать продукцию с высокими потребительскими свойствами, но давало возможность промышленно развитым странам Запада быстро заимствовать наши новинки. Шевелились они быстрее нас, поэтому начали наступать на пятки. Но кое-какие технологии были засекречены, и обеспечивали наше лидерство в некоторых видах оружия, связи и в энергетике лет на двадцать. Понятно, что это вызывало раздражение и страх.

– Моё имя ещё не мелькало? – спросил я. – Если допустили утечку…

– Нет, имён пока не было, не было и официального обращения. Они понимают, что никто не станет делиться знаниями просто так, и не готовы идти на уступки.

– А как идёт реформа? – спросил я. – В наших газетах при любом ходе событий всё будет на пятёрочку.

– Могу сказать лишь в самых общих чертах. И времени мало, и я не занимаюсь экономическими вопросами. В промышленности дела идут неплохо. Полностью перестроены управление и планирование и введены рыночные механизмы.

– Что получится, если скрестить ежа и змею? – спросил я, и сам же ответил: – Два метра колючей проволоки. И как такое удалось?

– Ты же сам писал о двух сегментах экономики, – удивился он. – Идею развили и дополнили. Всё будет вводиться поэтапно. Отдача уже есть, но по-настоящему почувствуем через два-три года. Нужно ещё обновить парк оборудования на нескольких сотнях предприятий, а то оно там работает чуть ли не со времен Петра Великого. В сельском хозяйстве всё традиционно запаздывает. Изменений много, но эффект от них будет в более поздние сроки, чем в промышленности. Хорошо, что многое сделали при Брежневе, но зерно будем закупать несколько лет, хоть уже и не в таких объёмах.

– А почему так медленно поднимают зарплаты? – спросила Люся.

– Сейчас резервы перебрасывают на село. Горожанам дали достаточно, года три подождут. Надо удержать молодёжь в деревне, а это не получится без больших затрат. Через десять лет все сёла должны быть не только электрифицированы, но и снабжаться газом. И дороги нужны нормальные, а при наших просторах это не так легко сделать. Добавь сюда школы, клубы и фельдшерские пункты. Если не сделаем, придётся держать молодых в деревнях силой или тратить золото и валюту на покупку продовольствия.

– Где возьмёте столько оборудования? Нефть и газ?

– Только частично. Процентов на шестьдесят будет своё, остальное купим. Пока нам мало что продают, но скоро всё изменится, по крайней мере, в Европе. Всё, нет у меня больше времени трепаться, поэтому слушайте внимательно. Из Москвы вам лучше уехать.

– В Сибирь? – горько спросила жена.

– Ну зачем же сразу в Сибирь? – улыбнулся Илья Денисович. – Поедете в курортное место, но в такое, куда сложно попасть посторонним. Рядом с Севастополем есть закрытый городок – Балаклава. Там наш атомный объект, поэтому доступ строго ограничен. Подумайте сами. Раз допустили такие публикации, сомнительные с точки зрения большинства, значит, на этом не остановятся. А у нас хотят этим воспользоваться.

– Моя мысль насчёт ООН? – спросил я.

– Да, Машеров хочет выступить, поэтому нам выгодна возня американцев: больше будет веры его словам. Твоё имя не прозвучит, но его знаем не мы одни. А вы очень уязвимы, хотя бы из-за детей. Через два года Мария пойдёт в школу, и что, водить её туда с охранником? Так одного будет мало. Мы ведь никому не открыли много перспективных технологий, а ты их знаешь, так что ещё долго будешь представлять интерес для наших противников. В Балаклаве вам будет безопасно. Вооружим обоих серьёзными стволами, а дерётесь вы на загляденье, особенно Люся. Ты человек свободный, поэтому будешь прогуливаться со своими детьми в школу и вообще приглядывать. И родители ваши могут поехать. Через месяц сдаётся дом, в котором для вас забронированы три квартиры. Море и солнце. Зимой, правда, мерзко, а в остальное время там курорт.