Высокого слушателя то, что он сочинил в его честь. Файсал ответил утвердительно. Взял в руки протянутый ему свиток. И внимательно, под пристальными и любопытными взглядами собравшихся во дворце лиц, в абсолютной тишине, ознакомился с творением поэта. Затем, к немалому удивлению всех присутствовавших на встрече, сказал, что то, что хотел выразить стихом своим уважаемый «златоуст», наполнено, возможно, более глубоким смыслом, чем могло показаться ему на первый взгляд. И потому он хотел бы поразмыслить над тем, о чем повествует поэт. И о своем мнении известить его на следующий день.
Из всего услышанного им слагатель од заключил, что стих его впечатлил Файсала, и что награда последует непременно. И в назначенное время предстал перед ним в отличнейшем настроении. О, это ты, молвил Файсал. Рад тебя видеть. Творенье твое в стихах я внимательно изучил. И оно подвигло меня к тому, чтобы предложить тебе нечто в ответ, что, надеюсь, ты сочтешь равноценным труду своему. И протянул поэту небольшой конверт. Смотрелся он так, будто содержал в себе приличное денежное вознаграждение. Но когда поэт открыл конверт, то обнаружил в нем совсем не то, что ожидал, — не деньги, а сложенный большой лист бумаги со столь же коротким, точь-в-точь таким же по размеру, как и его самого, стихом, сочиненным Файсалом. И суть стиха того состояла в том, что мысли излагать надлежит, действительно, доходчиво и кратко. Но вот с наследником престола, не говоря уже о короле, делиться следует только теми из них, которые заслуживают внимания, дабы не сожалел потом ни поэт, ни лицо, которому он посвятил свой стих, о потраченном без пользы времени. Ведь время — это самое дорогое, что есть у человека. Такая вот забавная история, почерпнутая автором этой книги из увлекательного сочинения Роберта Лейси об Аравии и Доме Са’удов (43).
Король Файсал внимательно слушал сводки новостей, которые передавали «Радио Каира», «Радио Монте-Карло» и «Голос Америки». Был в курсе всего, что происходило и на Арабском Востоке, и в мире в целом. Ежедневно выслушивал подробные рапорты начальников органов правопорядка о происшествиях внутри страны. Узнав в ходе одного из докладов, что во время хаджжа остановили и ограбили на дороге автобус с паломниками, а женщины, находившиеся в нем, подверглись еще и домогательствам, он повелел изыскать виновных, и как можно скоро. Поиски привели полицию в располагавшийся поблизости от того места военный лагерь. Следствие показало, что к грабежу были причастны 12 саудовских солдат, опознанных на очной ставке пострадавшими. Суд приговорил их к шестимесячному тюремному заключению. Когда об этом доложили королю Файсалу, то он сказал, что земли королевства — это «колыбель ислама», куда на поклонение мусульманским святыням стекаются паломники со всех концов света. И обязанность королевства и его короля, хранителя двух святынь, — всячески помогать хаджжиям и обеспечивать их безопасность. Грабеж пилигримов, заключил он, — это тяжкое уголовное преступление. И повелел грабителей казнить. И всех их прилюдно обезглавили: четверых — в Мекке, других четверых — в Медине, и еще четверых в Джидде (44).
Король Файсал регулярно встречался и беседовал со своими сыновьями по тем или иным вопросам внутренней и внешней политики королевства. Внимательно прислушивался к их ответам на задаваемые им вопросы. Дав своим восьмерым сыновьям прекрасное образование, он хотел видеть в них деятельных участников проводимых им реформ и преобразований в стране. Ко времени восшествия короля Файсала на престол его старшему сыну ‘Абд Аллаху исполнилось 40 лет (в 1951–1959 гг. занимал пост министра внутренних дел; затем ушел из политики и занялся бизнесом). Другие сыновья уже закончили обучение: Мухаммад — колледж Менло (Menlo) в Калифорнии; Халид — Оксфорд; Са’уд — экономическое отделение Принстонского университета; ‘Абд ар-Рахман — Королевское военное училище в Сандхерсте; Са’ад — Принстонский университет и Кембридж. Принц Бандар собирался продолжить учебу в Королевском колледже военно-воздушных сил в Крэнвелле (Cranwell), а принц Турки — в Джорджтаунском университете (до этого обучался в Америке, в Нью-Джерси) (45).
Принц Са’уд (1940–2015) служил министром иностранных дел (1975–2015); принц Халид (род. 1940 г.) — губернатором провинции Асир, а затем — провинции Мекка; принц Мухаммад (1937–2017) трудился в Министерстве сельского хозяйства, был крупным предпринимателем, основал исламские банки в целом ряде стран мира; принц Са’ад (1941–2017) работал заместителем директора нефтяной компании «Петромин». Два других сына, принцы ‘Абд ар-Рахман (1942–2014) и Бандар (1943–2015) занимали армейские должности. Самый младший сын Турки (род. в 1945 г. в Мекке) в течение 23 лет возглавлял Службу общей разведки, а затем посольства Саудовской Аравии в Англии и США.
У короля Файсала было еще три дочери.
Что касается жен короля, то его второй супругой стала девушка из знатного рода асирского племени бану шахран (женился на ней в 1922 г., после окончания кампании по присоединению Асира). Любимой женой Файсала была Иффат, родившая ему девятерых детей. Еще двумя его женами хронисты называют Хаййу бинт Турки и Джаухару, дочь Са’уда ал-Кабира и принцессы Нуры, любимой сестры ‘Абд ал-‘Азиза аль Са’уда.
По воспоминаниям современников, короля Файсала отличали скромность и честность. Двумя другими благородными чертами его характера историки называют внимательность к деталям и бережливость. Когда вечерние встречи-беседы {маджалисы) с друзьями-соратниками заканчивались, и они покидали рабочий дворец короля, то он, проводив их до дверей и попрощавшись с ними, лично затем проверял, выключен ли свет в его кабинете и в гостевом помещении.
Сохранились воспоминания соратников короля Файсала о его честности и искренности. Рассказывают, что он страдал от болезни, которой арабы Аравии очень стесняются, более того, — стыдятся ее, и ни с кем, даже с врачом, о ней предпочитают не говорить, и держать в тайне. Речь идет о геморрое. Так вот, врач-хирург, прибывший для обследования короля из Лондона, рекомендовал ему незамедлительно провести операцию. Дабы избежать всяческих толков горожан на этот счет, решили прооперировать короля не в медицинском госпитале, а вне столицы — в специально обустроенном для этого передвижном шатровом центре. Однако в ночь накануне дня операции Файсал пригласил к себе придворного поэта Кана’ана ал-Хатиба. В ходе состоявшейся беседы сказал: «Я хочу, чтобы завтра же утром ты устами любимого нашим народом поэта известил его о том, какую именно операцию предстоит перенести их королю. Министр здравоохранения, конечно же, приоденет ее в пышные и непонятные никому медицинские термины-одежды, но ты должен сказать о ней все как есть, абсолютно точно и определенно, а именно: что королю предстоит операция по удалению геморроя». Увидев устремленный на него удивленный взгляд поэта, король пояснил: «Я страдал от геморроя в течение многих лет. Стыдился обращаться даже
