целительной магией.
Конечно, уроки Аффы не пропали втуне, так что кое-какие примочки и отвары она смогла приготовить, хотя снежный покров надёжно укрыл землю, а вместе с нею и многие ингредиенты, которые могли бы пригодиться ученице ведьмы. В общем-то, даже эти простые отвары уже помогали прогнать боль, избежать заражения и ускорить заживление, но Солана очень жалела, что не могла сотворить настоящего чуда.
Она всё никак не могла избавиться от чувства вины перед этими суровыми людьми. Сначала она думала, что это чувство вызвано тем, что они узнали, кто она такая, но позже поняла, что истинная причина была в другом. Она винила себя в огромных потерях, которые понёс отряд, ведь из-за своей трусости она непростительно долго тянула с применением магии. Считали ли так же сами обозники, или всё это было лишь в её голове, Солана так и не узнала.
Теперь по большаку обоз шёл, демонстрируя всё своё оружие сразу. Бобок надеялся, что это может отбить охоту у желающих поживиться за чужой счёт. Солана постоянно была наготове, чтобы в любой момент выжечь на корню всякое желание напасть на них. В общем, концовка путешествия оказалась тревожной и унылой.
То ли меры предосторожности сыграли свою роль, то ли близость столицы и редкие армейские патрули внушали некое почтение горячим головам, но больше инцидентов с обозом не случилось. К полудню семнадцатого дня постремия обоз благополучно достиг восточных ворот Шинтана.
– Что дальше делать будешь, Сол? – поинтересовался Бобок, когда город уже был виден как на ладони.
– Мне дальше путь лежит на север, – не таясь, ответила Солана. – Нужно добраться до Чёрной Герцогини и предложить свою помощь в войне с Гурром.
Конечно, гости с востока уже знали, что Герцогиня Чёрной Башни объявила перемирие – об этом шумели все таверны. Так же, как всё больше было разговоров о неких «Ночных лисах», которые, якобы, научились бить зомбаков и в хвост, и в гриву.
– Дойдёшь ли? – с сомнением покачал головой здоровяк. – Зима обещает быть лютой.
– Аффа велела спускаться по Труону.
– Так на то нужны деньги! Возьми, у нас есть немного! – Бобок тут же полез в карман.
– Нет, дядя Бобок! – твёрдо и решительно остановила его Солана. – Дальше это уже не ваше дело! Вы и так сделали для меня больше чем должны были. А вам ещё назад пробираться.
– Да назад-то проще будет! – отмахнулся Бобок. – Сани мы продадим, а верхами, да без поклажи куда быстрее. В неделю дома будем!
– Всё равно, – непререкаемым тоном ответила Солана. – Я не возьму у вас ничего. Не бойся, дядя Бобок, я не пропаду. Пальцы ловкие – найду какого-нибудь растяпу, да кошелёк срежу. Завтра же уплыву отсюда, вот увидишь!
– Не увижу, – неловко улыбнулся Бобок, пытаясь скрыть невольную печаль. – Завтра мы уже будем в дороге.
– Ну так поверь на слово! – улыбка Соланы вышла такой же кривой.
Они на какое-то время замолчали, и вымученное молчание это продлилось до самых городских ворот. Там, заплатив небольшую пошлину за въезд в город обоза, они оказались наконец на центральной улице Шинтана. Именно здесь Солана решила попрощаться со своими спутниками.
– Ну бывай, малец! – Бобок упрямо продолжал кликать её Солом и обращаться как к парню. – Надеюсь, ты достигнешь своей цели.
– Спасибо, дядя Бобок, – Солана вновь начала раскисать, поэтому поминутно шмыгала носом и утирала глаза. – Прости, если что не так. И не забудь своё обещание!
– Не забуду, – заверил бородач. – На этот счёт не переживай. И главное – помни: мы с ребятами больше не верим всей той чуши, что про тебя сказывают.
– Спасибо вам, – слёзы текли в два ручья, размазывая ставшие столь родными лица в какие-то невнятные пятна. – Прощайте!
– Прощай, Солана! – Бобок впервые назвал её настоящим именем, а затем вдруг заграбастал в свои богатырские объятия.
Солана, уткнувшись лицом в его пахнущий морозом и дымом тулуп, рыдала уже в полный голос, как никогда похожая на расстроенную малолетнюю девчонку. Она не могла видеть, как заблестели под густыми бровями глаза её дяди Бобка. Отлепившись наконец от него, она по очереди обняла всех остальных, и ни один не сделал попытки отстраниться. Затем, не говоря больше не слова, она опрометью бросилась в суету городских улиц, разом обрывая столь болезненную для неё нить.
***
Солана брела по запруженным народом улицам Шинтана. Всю свою недолгую жизнь она прожила в местах безлюдных, где деревня в сто душ считалась большой. Казалось бы, нахождение среди десятков тысяч гоблинов должно было немного приучить её к пребыванию в толпе, но это было не так.
Среди гоблинов она чувствовала себя повелительницей, эпицентром всего этого неупорядоченного множества. Здесь же, в этом городе, она внезапно ощутила себя пушинкой, которую ураган швыряет в угоду собственной прихоти, совершенно равнодушный к её судьбе. Солана словно захлёбывалась в этом людском потоке, и при этом чувствовала себя страшно одинокой среди всего этого множества лиц.
Без гроша в кармане, лишь с небольшой котомкой, в которую заботливый Бобок уложил кой-какую провизию, Солана брела пока что безо всякой цели, просто пытаясь прийти в себя от оглушения. Вот он, тот самый блеск и шум, которого ты так искала, будучи сопливой девчонкой, – зудел язвительный голос внутри, – Этого ли ты хотела? И вновь неудержимо тянуло назад на восток – под уютное крылышко Аффы, к добродушному увальню Бобку…
Но всякий раз, как только она начинала малодушно помышлять о том, что нужно попытаться найти своих, чтобы с ними же вернуться назад, великая волшебница Солана начинала глухо шевелиться в душе. Она, со свойственным ей ехидством, спрашивала растерянную девочку, какого из сыновей Бобка она предпочтёт взять замуж, будет ли пасти коз, чтобы прокормить семейство, и скольких детей ей придётся родить, чтобы до совершеннолетия дожили хотя бы трое?.. И Солана, глубоко вздохнув, продолжала идти неизвестно куда, поминутно толкаемая вечно спешащими прохожими.
Наконец ей удалось выйти к Труону. Здесь, когда до Серого моря оставалось немногим больше десяти лиг, река была уже восхитительно широка. Шинтан, разрезанный ею на две неравные части, походил на два города, расстояние между которыми составляло около четверти мили. Богатый Палатий сумел построить сразу три великолепных моста столь невероятной длины. Более того, арки их были достаточно высоки для того, чтобы под ними спокойно проходили небольшие парусники.
Солана, которая родилась на берегах Алийи и всю свою жизнь, можно сказать, баюкалась её волнами, конечно, считала именно эту реку величайшей на Паэтте. После того, как она довольно долго прошла вдоль её русла, наблюдая, как из небольшой
