…Первый сибирский архиепископ Киприан приказал «кликати» Ермаку и его погибшим товарищам вечную память. Архиепископские дьяки расспросили оставшихся в живых участников похода и на основе их рассказа составили поминальный список «убиенных» и краткую летопись. Преемник Киприана архиепископ Нектарий получил назначение в Тобольск в 1636 г. Он поручил своему дьяку Савве Есипову «распространить» (расширить) архиепископскую летопись.
Прошло много лет, и некий любознательный книжник старательно скопировал Есиповскую летопись, пополнив ее многими удивительными подробностями. Так возникла Погодинская летопись, которая хранится ныне в Публичной библиотеке в Петербурге.
Погодинская рукопись ставит перед исследователем множество загадок. Судя по водяным знакам на бумаге, летопись была составлена чуть ли не в петровские времена. Но в ней можно обнаружить массу уникальнейших сведений по истории сибирской экспедиции. Какова степень их достоверности?
…Составитель Погодинской летописи списал из Есиповской летописи фразу: «Ермак с товарищи послаша к государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всея Русии с сеунчем (с вестью о победе) атамана и казаков». Затем он дополнил текст: «Тут же послан был казак Черкас Александров потому… немалой, всего 25 человек». Погодинский летописец знал посланца Ермака по имени, и ему была известна численность казачьей станицы, прибывшей в Москву! Ниже автор Погодинской летописи записал, что царь Иван надолго задержал сибирских гонцов и что «ермаковы казаки Черкас Александров с товарищи» вернулись в Сибирь с воеводой Сукиным в 1586 г. Заслуживают ли доверия все эти сведения?
Архивная находка устраняет сомнения. В приходо-расходной книге Чудова монастыря значится, что в 1586 г. (перед выступлением в поход) сибирские казаки, в их числе «сибирской отоман Иван Александров сын, а прозвище Черкас» и Савва Волдыря пожертвовали монастырю связки сибирского соболя на помин своей души.
Погодинская летопись сообщает важные подробности насчет переписки между Ермаком и Иваном Грозным. Когда Черкас Александров и Савва Волдыря привезли в Москву грамоту Ермака, Иван IV велел составить ответное послание. По традиции царское послание начиналось с подробного пересказа письма. В летописи Есипова письмо изложено в нескольких словах. Ермак извещал Ивана IV, что казаки «царя Кучюма и с вой его победита». Автор Погодинской летописи привел куда более полный текст казачьей отписки. Ермак писал царю, что он «сибирского царя Кучюма и с его детми с Алеем да с Алтынаем да с Ышимом и с вой его победита; и брата царя Кучюма царевича Маметкула разбита ж».
Насколько достоверна эта подробная версия письма Ермака? Не сочинена ли она московским книжником? Ответить на этот вопрос помогает отчет о «сибирском взятии», составленный дьяками Посольского приказа в 1585 г. и сохранившийся в подлиннике. Под руками у дьяков были все казачьи отписки из Сибири. Воспользовавшись ими, приказные пометили: «государевы» казаки «Сибирское царство взяли, а сибирский царь Кучюм убежал в поле», после чего «племянник Кучюмов Маметкул царевич, собрався с людми, приходил в Сибирь на государевы люди», но те и его «побили». Данные посольского отчета рассеивают сомнения в достоверности погодинской версии.
Безвестный книжник поведал об обстоятельствах, предшествовавших походу. Ермак Тимофеев, отметил он, прибыл с Волги, когда на пермские места напал сибирский царевич Алей, «а за год до того времени… пелымский князь Аплыгерым воевал… Пермь Великую». Эти сведения полностью совпадают с тем, что известно нам из царских грамот Строгановым 1581–1582 гг.
Ни Строгановы, ни чердынский воевода не знали имен «пелымского князя» и предводителя «сибирских людей», громивших Пермский край. Составитель Погодинской летописи знал больше. Он записал, что первое вторжение возглавлял пелымский князек Аблыгерым, а во втором участвовал сын и наследник Кучума царевич Алей.
Как можно объяснить редкую осведомленность безвестного автора? «Три сына у Кучюма… — записал книжник, — а как оне взяты, тому письмо есть в Посольском приказе». Вот в чем дело! Летописец имел доступ к сибирским документам Посольского приказа. Именно этот приказ ведал делами, относящимися к Сибири, на протяжении всего XVI в. Следуя московским порядкам, посольские дьяки записали «распросные речи», иначе говоря, показания Черкаса Александрова об обстоятельствах сибирского похода. Эти речи (в пересказе Погодинского летописца) позволяют целиком пересмотреть всю историю сибирской экспедиции Ермака.
«Алей (сын Кучума), — значится в летописи, — пришел войной на Чюсовую, и в тое же поры прибежал с Волги атаман Ермак Тимофеев с товарыщи пограбили на Волге государеву казну и погромили ногайских татар и Чюсовой сибирским повоевать не дали». (Громили ногайцев Иван Кольцо и другие сподвижники Ермака.)
Через лазутчиков Строгановы заблаговременно дознались о готовившемся нападении сибирского хана на их владения. Успешный набег пелымского князя был прелюдией. Кучум ставил целью полное изгнание русских из Приуралья. Оказавшись в трудном положении, Строгановы наняли вместе со служилыми атаманами также воровских казаков с их атаманами.
Полагают, что занятие столицы Кучума Искера (Кашлыка) предопределило исход войны с Сибирским ханством. Но это неверно. Решающее значение имело сражение на берегах Чусовой.
Война в Приуралье началась не с завоевательного похода Ермака, а с вторжения татар в русские пределы. Кучум бросил в наступление все свои войска, поручив наследнику царевичу Алею командовать ими. Татары обладали многократным перевесом сил. Алей не ожидал встретить серьезное сопротивление. Но ему так и не удалось одержать верх над войском Ермака. Сражение на Чусовой закончилось отступлением Алея. В критических ситуациях Строгановы нанимали до тысячи казаков. После боев с татарами на Чусовой и Каме в отряде Ермака осталось 540 человек.
С Чусовой Алей ушел на север, к берегам Камы, и напал на строгановский городок Орел. Он сжег Соль Камскую, но от Орла был отбит казаками. В награду Ермак получил от Строгановых именную пушечку.
Алей не желал возвращаться в Сибирь с пустыми руками. Он прошел далеко на север, к царской крепости Чердыни. По пути татары убивали жителей, грабили и жгли русские деревни. Гарнизону Чердыни с трудом удалось отразить нападение Алея.
Ермак был опытным военным и быстро оценил благоприятную ситуацию. С Алеем пришла на Русь вся Кучумова рать. Для обороны столицы у Кучума не осталось сил. После победы на Чусовой «с тех мест учали оне, Ермак с товарыщи, мыслить и збираться, как бы им дойти до Сибирские земли и того царя Кучюма».
Имея в своем распоряжении пять казачьих сотен, Ермак, конечно же, не думал о завоевании Сибирского ханства. Казаки рассчитывали получить богатую добычу в Искере и вернуться на Русь с награбленным добром.
Строгановы понимали, что татары по пути из Чердыни вернутся на Чусовую. Уход казаков за Урал грозил обернуться для них большой бедой — разорением их владений. Строгановым нельзя было отпускать Ермака, пока татары не покинули Приуралья. Но повлиять на решение вольных казаков им было не под силу.
Вновь установленная хронология экспедиции Ермака разрушает традиционные представления, будто вольные казаки на летучих стругах добирались с берегов Чусовой до берегов Иртыша в течение года или двух-трех лет, заполненных кровавыми боями и длительными зимовками.
