Разумеется, план был ненадежный, его единственным преимуществом был элемент внезапности. Джимми придется выбивать окно и запрыгивать внутрь, и к тому же он должен успеть нанести дубиной удар Кенту, пока тот не оправится от неожиданности.
Но других идей у Джимми не было, и, пока он стоял на карнизе, взвешивая все преимущества и недостатки своего плана, Бэлль находилась там и ей грозила смертельная опасность.
Он встал вполоборота и начал размахивать руками, делая вид, что вот-вот соскользнет. Джимми знал, что снизу людям не видно, насколько широк этот карниз. Он хотел, чтобы они начали кричать.
— Стой, не двигайся, мы идем тебе на помощь! — заорали снизу.
И сразу же неясный шум голосов превратился в настоящий гул, который становился все громче — к толпе зевак присоединялись новые прохожие. Джимми тут же прильнул к своему «глазку» и увидел, как Кент встает из-за стола. Чтобы он уж точно подошел к окну, Джимми в очередной раз сделал вид, будто соскальзывает. Восклицания и крики стали настолько громкими, что юноша был уверен — Кент обязательно выглянет в окно.
Взобравшись на карниз, Джимми сразу положил дубину на подоконник. Теперь он схватил ее, размахнулся и, вложив в удар всю свою силу, разбил окно. Во время удара он бросился внутрь, закрыв глаза. Джимми чувствовал, как осколки царапают его щеки, но продолжал сжимать дубину в руках.
Когда его ноги коснулись пола, юноша открыл глаза. Он пошатнулся и увидел стоящего у окна Кента. Злодей уже обернулся на звон разбитого стекла. Его глаза округлились от изумления.
Подняв дубину над головой, Джимми подбежал к нему и нанес сокрушительный удар. Удар пришелся в плечо. Кент отшатнулся и взвыл от боли. Джимми снова замахнулся и с еще большей силой ударил его в висок.
Кент свалился на пол, как мешок с картофелем.
Лицо Джимми заливала кровь. Он вытер глаза рукавом и огляделся. Пиджак Кента валялся на коробках, из кармана торчал пистолет.
Джимми схватил оружие, засунул его себе за пояс брюк и пнул Кента, чтобы убедиться в том, что он находится без сознания. Когда Кент не пошевелился, юноша пошел искать Бэлль.
Она лежала на полу прямо у двери на лестницу, связанная, с кляпом во рту. От удара у нее заплыл глаз.
— Все хорошо, теперь ты в безопасности, — успокаивал девушку Джимми, вынимая кляп изо рта. — Кент без сознания, его пистолет у меня. Но нам нужно поторопиться, пока он не очнулся. Подожди еще несколько минут, скоро здесь будет полиция.
— Значит, это был ты? — удивилась Бэлль.
Джимми засмеялся. Он хотел развязать ее и заключить в объятия, но у него с собой не было ножа, чтобы перерезать веревки, и он боялся, что Кент вот-вот может прийти в себя.
— Да, это я. Подожди, любимая. Пока что я не могу тебя развязать.
Бэлль смотрела ему вслед, когда Джимми направился к окну, в дальний конец комнаты. У него была такая легкая, пружинистая походка, что она вспомнила, как он поскользнулся на льду, когда они гуляли по заснеженной набережной. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.
Девушка так испугалась, лежа здесь на полу, что обмочилась. Кент сидел к ней спиной справа от нее, но он был лишь темной застывшей фигурой. Бэлль не видела, что он делает, но была уверена, что он собирается ее убить. Надежды на спасение не было. Никто не будет ее здесь искать.
После тщетных попыток освободиться Бэлль сдалась. Казалось, это написано у нее на роду — умереть не своей смертью. Она просто попыталась обмануть судьбу. Но внезапно у здания раздались крики. Бэлль надеялась, что это полиция, но в то же время ее обуял страх — она прекрасно понимала, что без боя Кент не сдастся. Он либо начнет отстреливаться, либо прикроется ею как заложницей. В любом случае Бэлль знала, что умрет, — или здесь, или в другом месте.
Она увидела, как Кент встал, потом услышала страшный грохот и звон стекла. Комната неожиданно озарилась светом, и Бэлль разглядела силуэт еще одного человека с чем-то большим и тяжелым в руках. Потом она услышала звук удара и крик боли. Еще один глухой удар, и этот человек уже направляется к ней.
Свет был у него за спиной, поэтому Бэлль не узнала Джимми, пока он не заговорил. Девушка подумала о том, что английской полиции не удалось схватить и арестовать Кента, а Джимми справился с этим в одиночку.
— Джимми, мой герой, — прошептала она.
Он в этот момент что-то кричал из окна, говорил, чтобы шли к задней двери.
— Ломайте дверь! — кричал он. — Я не могу отойти от этого ублюдка. Кто-нибудь развяжите мисс Купер. Она лежит связанная на полу.
Неожиданно исчезли и ужас, и вонь этого мерзкого места. Бэлль казалось, что она парит в облаках. Девушка посмотрела вниз и увидела перед собой свое прошлое. Именно с Кента все началось, а сейчас он пойман и она свободна. Свободна оставить все в прошлом, свободна начать новую жизнь.
Джимми был прав, когда сказал, что когда-нибудь она поймет: в том, что с ней произошло, есть и положительные моменты. Она лучше узнала людей, плохих и хороших, и тех, что посредине, которые сочетали в себе черты и первых, и вторых, потому что жизнь тоже их потрепала. Бэлль поняла, что жадность затмевает человеческий разум и что вожделением без любви никогда никого не удовлетворить. Поняла, что по-настоящему плохих людей очень мало. Кент — один из них, мадам Сондхайм и Паскаль — тоже. Но такие люди, как Марта, Слай и даже мадам Албертин из Марселя стали плохими из-за жадности и после общения с дурными людьми.
Однако вокруг много хороших людей. Мог, Джимми, Лизетт, Габриэль, Филипп, Ной, Гарт, Этьен… Возможно, кто-то скажет, что, как и ее саму, большинство из них нельзя назвать людьми с кристально чистой совестью. Но когда понадобилось, все они встали на защиту правого дела.
Бэлль услышала треск ломаемой двери, потом долгожданный топот ног по лестнице. Все закончилось. Они с Джимми скоро пойдут домой, и она сможет начать новую жизнь.
Эпилог
Раздался марш Мендельсона, и Бэлль повернулась, чтобы посмотреть, как Мог выходит из церкви под руку с Джимми. На глазах девушки блестели слезы счастья. Она уже видела Мог в пышном свадебном наряде, когда помогала ей одеваться. Бэлль застегнула длинный ряд крошечных пуговок на спине ее бледно-голубого наряда, надела на голову Мог бело-голубую шляпку, которую сделала специально для нее, но все равно была тронута, глядя на зардевшуюся и улыбающуюся, как юная девушка, Мог, когда та шла навстречу своему избраннику.
Стоял изумительно теплый, солнечный сентябрьский день. В пригороде Лондона, Блекхэте, парк возле церкви Всех святых был полон семей, выехавших на пикник; повсюду прогуливались влюбленные парочки, а старики сидели на скамьях и грелись на солнце. Недалеко от церкви парочку молодоженов, Гарта и Мог, которая должна была вот-вот стать миссис Гарт, ждала гостиница их мечты — «Железнодорожный постоялый двор».
Для того чтобы Мог с Гартом могли пожениться здесь, в Блекхэте, Мог и Бэлль вот уже три месяца жили в двух комнатах на Ли-парк, тихой зеленой улице. Гарт и Джимми остались в «Бараньей голове», не только для того, чтобы продать паб и дождаться окончательного заключения сделки купли-продажи «Железнодорожного постоялого двора», но и для того, чтобы соблюсти правила приличия. В Севен-Дайлс никто не обращал внимания на такие мелочи, но они прекрасно понимали: для того чтобы начать новую жизнь в очень респектабельном районе, необходимо заслужить уважение.
