Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
Должен сказать, что версия о том, что семейные фотографии были на теле Якова, для меня весьма сомнительна. Ну фотография любимой жены в бумажнике, ну фотография ребенка, но альбом семейных фотографий? Это слишком! Думаю, что исследователи просто забывают, что офицеры (командиры – по тогдашней терминологии) возили с собою чемодан с личными вещами и на фронте, а десяток фотографий в чемодане не занимает много места.
Москва не поверила
Надо сказать, что в Москве в 1941 году в пленение Якова не поверили, и именно из-за фотомонтажа фотографий на листовках. Специалисту эту подделку несложно было вскрыть. Напомню, что и Артем Сергеев вспомнил о том времени: «Мне в то время пришлось быть в немецком тылу. Мы видели листовку, где якобы Яков с немецким офицером, который его допрашивает. А в моем партизанском отряде был профессиональный фотограф. Он на мой вопрос, каково его мнение – фальшивка это или нет, ничего сразу не сказал и лишь через день уверенно заявил: монтаж». И если такой специалист-фотограф нашелся в партизанском отряде, то нашелся он и в Москве. И в Москве тоже встал вопрос: откуда у немцев фотографии из семейного архива Якова?
Но только кроме версии о том, что фотографии найдены в вещах убитого Якова, в Москве возникло и подозрение в отношении его жены Юлии Мельцер. Надо думать, полагали, что она как-то связана с немцами и что это она передала немцам нужные фотографии. Дочь Якова Галина так объясняет события: «На немецких листовках был “снимок”: с немцами за столом сидит папа, а на нем – старая куртка, которую он обычно надевал на рыбалку, на охоту. Это был явный монтаж с использованием фотографии из семейного альбома. Как она могла попасть к немцам, непонятно. Решили, что мама, очевидно, передала. И еще был момент. Военный адрес отца из гражданских лиц был известен только маме. А немцы в июле 1941-го очень быстро окружили полк, где был папа, будто знали, что там – сын Сталина. Вспомнили и о том, что мама в 30-е годы была на лечении в Германии, и там у нее, естественно, были какие-то контакты с местными жителями. Вот все это “объединили в одно”, и на маму пало подозрение, что она предала Якова Джугашвили».
И дочь Сталина, Светлана Аллилуева, об этом вспоминает, и хотя в этом эпизоде ее собственные оценки мало чего стоят и даты уж явно неверные, но поведение Сталина она, скорее всего, передала точно:
«В конце августа я говорила из Сочи с отцом по телефону. Юля стояла рядом, не сводя глаз с моего лица. Я спросила его, почему нет известий от Яши, и он медленно и ясно произнес: “Яша попал в плен”. И, прежде чем я успела открыть рот, добавил: “Не говори ничего его жене пока что…”. Юля поняла по моему лицу, что что-то стряслось, и бросилась ко мне с вопросами, как только я положила трубку, но я лишь твердила: “Он ничего сам не знает”…Новость казалась мне столь страшной, что я была бы не в силах сказать ее Юле – пусть уж ей скажет кто-нибудь другой… Но отцом руководили совсем не гуманные соображения по отношению к Юле: у него зародилась мысль, что этот плен неспроста, что Яшу кто-то умышленно “выдал” и “подвел”, и не причастна ли к этому Юля… Когда мы вернулись к сентябрю в Москву, он сказал мне: “Яшина дочка пусть останется пока у тебя… А жена его, по-видимому, нечестный человек, надо будет в этом разобраться…”. И Юля была арестована в Москве осенью 1941 года и пробыла в тюрьме до весны 1943 года, когда “выяснилось”, что она не имела никакого отношения к этому несчастью, и когда поведение самого Яши в плену наконец-то убедило отца, что он тоже не собирался сам сдаваться в плен».
Как видим, в поведении Сталина два периода: сначала он поверил, что Яков в плену, а потом, получив немецкие листовки, эта вера исчезла. Вместо этой веры возникло естественное желание выяснить, как к немцам попали фотографии Якова? И Мельцер была арестована именно в связи с этим. Тем не менее в итоге для Мельцер все окончилось благополучно: доказать ее причастность к немецкой провокации следователи НКВД не смогли, и ее освободили.
Однако, поскольку каких-либо подтверждений того, что на фронте у Якова были семейные фотографии, тоже нет, то вопрос о том, откуда немцы их взяли, скорее всего, навсегда останется открытым.
Итак, мы, немцы, собрав образцы почерка и фотографии (если они были при Якове), отправили их в Берлин. Рейшуле сообщил, что пленку с записью допроса «сына Сталина» расшифровывали семь лучших переводчиков, теперь, уверен, за фотографии Якова взялись семь лучших фотографов, а за подделку подписей – семь лучших графологов. А из Берлина нам в группу армий «Центр» пришла команда наградить всех участников этой операции. И, разумеется, держать эту операцию в строжайшей тайне.
Их там не было
Думаю, что все же найдутся те, кто засомневается: а, может, все же все было так, как немцы говорят? Может, в самом деле Яков Джугашвили 17 июля сдался немцам в плен? Ну пусть не 12 танковой дивизии немцев, а 19-й, но все равно сдался?
Тут положение такое: даже если бы Яков и захотел сдаться, то ни 12-я, ни 19-я дивизии немцев просто не смогли бы его взять в плен по очень простой причине – их и близко не было в районе Витебска и Лиозно. Обе эти дивизии в начале войны входили в 57-й моторизованный корпус немцев, а он сначала застрял в районе Полоцка из-за жесткой обороны гарнизона этого города, а затем наступал на северо-восток – в направлении Невеля и Великих Лук, то есть под Витебском он вообще не воевал. Помянутый Герман Гот сообщает: «После того как 18 июля 12-я дивизия прибыла в район северо-западнее Невеля, кольцо вокруг частей противника (около двух дивизий), отступающих под натиском 23-го армейского корпуса и войск южного крыла 16-й армии, замкнулось. Противник предпринял отчаянную попытку вырваться из окружения и в ночь с 19 на 20 июля значительными силами пехоты атаковал слабый участок фронта 14-й моторизованной дивизии». Но, для того чтобы 18 июля вступить в бой аж за Невелем, 12-й дивизии нужно было начать движение в этот район еще 16 июля, а «сын Сталина», согласно немецкой брехне, сдался 12-й дивизии только в 19–00 17 июля в районе Лиозно. А 19-я танковая дивизия немцев уже давно была у Невеля: «14 июля 19-я танковая дивизия сломила упорное сопротивление противника, окопавшегося на ее пути, и отбросила его к Невелю. 15 июля, введя в бой танковый полк и охватив город с двух сторон, дивизия ворвалась в Невель и после ожесточенных боев очистила его от противника. В этом бою обе стороны понесли большие потери. …В то время как 19-я танковая дивизия 16 июля преследовала противника в направлении Великих Лук, важного узла железных и шоссейных дорог…».
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
