Мы смотрим друг другу в глаза.
Пальцы Элора чуть сжимаются — это мягкое давление на кожу. Жар его тела, овевающий мою обнажённую спину. И чешуйки, щекотно проступающие вдоль позвоночника.
Тепло разливается по коже, охватывает нервы до кончиков пальцев, до мягкого трепета внизу живота.
Мы, отражённые всеми зеркалами, стоим… замерев в этом мгновении, прислушиваясь к ощущениям медленно возвращающейся чувственности. И вроде понимали, что по всем законам драконьей физиологии это обычно происходит после выхода из норы, должно было вот-вот случиться, а всё равно как-то неожиданно, смущающе, трепетно получается — снова почувствовать влечение. И родной аромат теперь вызывает не просто успокоение — он разгоняет кровь, сердцебиение.
Первый раз мы ощущаем это сразу вдвоём, через связь, усиливая эмоции и ощущения друг друга.
Через отражения смотрим друг другу в глаза, и я вижу, как меняется их выражение у Элора, как расширяются зрачки, улавливаю трепет ноздрей. Его желание — яркое, как вспышка. И моё желание. Их безумное смешение. Настолько безумное, что я не осознаю момента, когда Элор рывком разворачивает меня к себе, только соприкосновение наших губ — сумасшедшее, пьянящее, и как моя спина прижимается к холодной поверхности зеркала. Обжигающий контраст между жаром Элора и этой прохладой.
«Ри, Ри, Ри!» — стучит в его мыслях сладко и лихорадочно. Его ладони скользят по моим плечам, груди, бёдрам, поражая вспышками желания, разливаясь волнующим теплом.
Эмоции на пике, главенствует то моё вожделение, то Элора. Ощущения, желания смешиваются, и уже не разобрать, что и где, кто и где. Слишком много восторга, слишком остро всё. Под давлением когтей трещит скромное платье. Но, так и не содрав его, Элор порывисто падает передо мной на колени, вздёргивает подол. Повинуясь его мысли, я стискиваю ткань, не давая ей опуститься. Террианские трусики не выдерживают напора когтей, ментального усилия и жара, рассыпаются прямо на мне.
С какой страстью Элор приникает губами между моих ног. Его язык виртуозен как никогда — потому что Элор тоже чувствует это — всю гамму моих ощущений, все пожелания. Его пальцы проскальзывают во влажное нутро, и я выгибаюсь на зеркале, спина зудит — крылья вот-вот вырвутся, распластаются, затрепещут. Это невыносимо — невыносимо прекрасно! Хриплый стон рвётся с моих губ, а Элор продолжает, продолжает тянуть меня на пик наслаждения. Ему нравится мой восторг, он хочет узнать, каковы мои ощущения в этот момент. И в то же время желает обладать, желает слиться со мной в единое целое.
Усилием воли я выпускаю из ладони смятый подол и впиваюсь в волосы Элора, тяну его вверх, потому что хочу его. Не пальцы, не язык — его. И смотреть в глаза. И ощущать, как он меня берёт, и это желание услышано — Элор поднимается с колен. Порывисто целуя в губы, судорожно тянет ремень. Я не решаюсь помочь телекинезом — могу не рассчитать силы, но я играю с языком Элора, позволяю моим эмоциям накатывать на него, показывая, насколько сильно я хочу, чтобы он справился с брюками.
Ткань трещит, Элор приникает ко мне, подхватывая под бёдра, врываясь в меня мощным, сокрушительным, всё переворачивающим толчком. Движение, ещё — и невозможно больше сдерживаться. Да и зачем? Нас захлёстывает сдвоенным удовольствием — словно цунами сносит. Крылья выпрастываются, бьются друг о друга, и крылья Элора придавливают мои к зеркалу — добавляя необычных ощущений.
Так вот оно как происходит — когда есть связь, когда всё на двоих. Попробовали. Наконец-то.
Мы застываем — тяжело дыша. Глядя друг другу в глаза. Готовые немедленно продолжить. Сгорая от взаимного желания. Это желание вспыхивает в сознании образами, и уже не понять, чьи они: мои или Элора, общие?
Он отпускает мои бёдра, позволяет встать на пол, но только для того, чтобы, поднырнув под моё крыло, развернуть меня к зеркалу.
Я растрёпана, глаза кажутся чёрными, на скулах мерцают чешуйки, губы красные, ноздри трепещут. Упираюсь ладонями в стекло. Наблюдаю, как Элор с томительно-чувственной неторопливостью сдирает с меня порванное платье. Как он подступает ближе, позволяя ощутить твёрдость своей плоти. Как его ладони охватывают мои груди — чувственно, но осторожно. И уже увереннее скользят на бёдра.
Ощущения слишком-слишком острые. Невыносимые. И я закусываю губу, сдерживая стон. Желая. Представляя. И снова порыв — Элор придавливает меня к зеркалу. Прижимает мои крылья своими. Приподнимает меня выше, так что стопы отрываются от пола. Я жду. И это прекрасное, игривое ожидание, приятное нам обоим.
Миг предвкушения.
И снова Элор берёт меня, на этот раз медленно, с тягуче-волнующей неторопливостью. Снова и снова. Прикусывая основание шеи, придавливая к стеклу, так что я ясно ощущаю его силу. До томно-порывистых стонов, до поджимающихся пальцев ног. Ощущая моё тело, как своё, Элор быстро — слишком быстро! — находит то положение, силу и частоту, от которых я начинаю сходить с ума, извиваться, выгибаться.
Это невыносимо — чувственный ритм и паузы, оттягивающие завершение. Горячее дыхание на коже. Толчки, натягивающие во мне струны наслаждения. И стоны. И ощущения — сдвоенные, общие. Я чувствую, как Элору нравится брать меня вот так — когда я вся изнываю и трепещу, когда от холодности не остаётся и следа. Раз за разом, до изнеможения, до собственного невыносимого желания. И это обоюдоострое оружие: я тоже чувствую его, и тот момент, когда его желание становится настолько сильным, что Элор не может остановиться, когда я упираюсь коленями в стекло и подаюсь ему навстречу. О, какие это яркие, безумные ощущения, как натягиваются его собственные струны, входят в резонанс с моими. Очень горячо, чувственно — и нежно.
Нас накрывает одновременно. Трепещущие крылья сцепляются, мечутся вместе, пока тела распирает и лихорадит от блаженства. Дрожь накатывает волнами — частыми, сокрушительными. Всё же это правда цунами. После которого мы стоим — дрожащие, обессиленные истомой, но такие довольные. Элор обнимает меня под грудью, отделяя от согретого телами зеркала, тяжело дышит в висок. Улыбается — его улыбку я улавливаю на уровне эмоций.
«Я люблю тебя», — следом за мыслью у меня само собой вырывается сиплое:
— Я люблю тебя.
Или не само собой, а от понимания, что Элор — не менталист, ему надо словами, хотя по эмоциям и так всё знает.
А ответ вполне менталистский: эмоциями. Радостью, восторгом.
— И я тебя люблю, Ри, — шепчет Элор. — Очень-очень люблю.
Целует ухо, шею, щёку — всё, до чего может дотянуться, повторяет:
— Люблю!
Нет, всё же Элор был и остаётся стихийником, ему надо словами всё обсудить и повторить. Но это ничего не меняет: всё равно его люблю.
* * *
Сон упорно отказывается приходить. Всё готово, проверено. Если что и пойдёт не так — ничего страшного. А покоя — нет. Внутри зудит от беспокойства.
Не стоило, наверное, совмещать посещение храма и первую попытку вернуть драконью форму, но Велларр счёл меня готовой к этой попытке всего пару дней назад, и логично было приурочить это к свадьбе. А теперь вот беспокоюсь. Сама не сплю и Элору не даю.
