со мной, даже не заметив, как загородил меня от очередного порыва ветра. Его взгляд, в котором вместе с кипящей ненавистью к поверженному врагу плескались мои боль и скорбь, был устремлен на останки хижины, где я провела бóльшую часть своей жизни.
Я не нуждалась в объятиях и утешительных словах. Мне было достаточно того, что Ник разделял мои чувства. И, может быть, даже забирал какую-то их часть, потому что рядом с ним мне становилось легче.
Когда мы подошли к четырем холмикам у дерева, рядом с которым я часто открывала глаза в своих кошмарах, Николас почтительно отошел в сторону. Мои слова предназначались для ушей мертвых.
– Мама, – сиплым шепотом произнесла я, заставляя себя улыбнуться, хотя почти ничего не видела за пеленой слез.
Четыре могилы были совершенно одинаковыми. Как и холмики из пепла. Но отчего-то я сразу поняла, кому какая предназначалась.
– Здравствуй. Надеюсь, отец сейчас с тобой и вы оба слышите меня. – Я надолго замолчала, прежде чем хрипло продолжить: – Я скучаю. Так по вам скучаю. Твой кинжал все еще у меня, пап, – усмехнулась я, глядя на свое отражение в поверхности лезвия. – Мам… я отомстила за твою смерть. Кезро повержены. Да ты и сама, наверное, все знаешь… Мне так жаль, что я не смогла спасти тебя. Мне тебя не хватает.
Я судорожно втянула носом воздух, поднимая глаза к небу, а затем посмотрела на спину стоявшего неподалеку Николаса. И его вид ослабил ком в моей груди.
– Знаете, я кое-кого встретила. Если бы не он, я была бы сейчас с вами. Представляете, теперь я жена, и у меня скоро будет ребенок. У нас с Ником. Вам бы он понравился. – Я тихо вздохнула, опустив голову. – Тео сказал, что вы бы гордились мной сейчас. Хотела бы я услышать это от вас… но… думаю, вам было бы важно узнать, что я счастлива. Так, как думала, что больше никогда не смогу быть. Поэтому не беспокойтесь обо мне. Я больше не одна. И передавайте привет Сахаар. Пап, ты ведь знал ее. И ничего не сказал.
Я сорвала два желтых одуванчика и положила их на сухую землю.
– Я люблю вас.
Приложив руку к могилам родителей Алакея, я уже собралась встать, как вдруг замерла, хмуро глядя на четвертый холмик.
Эта была моя могила.
Нет.
Она предназначалась той Фрейе, которой больше нет. Та Фрейя сгорела в пожаре и утонула в водопаде.
Я была рада, что Тео нашел для нее покой в этом месте.
– Я прощаю тебя, – с нежностью прошептала я и, наконец, вдохнула полной грудью.
– Ты в порядке? – озабоченно спросил Ник, когда я вернулась к нему с задумчивым видом.
– Да.
– Тогда постой здесь. Я недолго.
Я немного удивленно проследила за тем, как вождь клана Этна подходит к могилам и тоже опускается перед ними на колени. Я стояла слишком далеко, чтобы что-то расслышать, но была уверена, что он передавал духам умерших людей свои послания. А когда закончил, его объятия были распахнуты для меня.
– Мы имеем полное право на эти земли. Когда будем делить территорию с Шэлдо, я могу настоять на том, чтобы они перешли к нам. – Он погладил меня по волосам.
– Нет. – Я мотнула головой, стискивая его руками. – Я больше никогда не хочу сюда возвращаться.
Мы свернули лагерь на рассвете, приготовившись к долгой дороге домой. Я сильно задержала нас, пока прощалась с волками, но никто не сказал мне ни слова. В глазах мужчин я видела только понимание и сочувствие – вот только этого было мало. Ничто не могло унять боль, от которой я недавно начала излечиваться. Но эту рану я по собственному желанию разбередила вновь и готова была терпеть.
Я ни о чем не жалела. И запретила себе оборачиваться, упрямо смотря вперед, на уши Мятежа. Даже когда за нашими спинами озадаченно залаял черный волчонок, я продолжила подстегивать коня. Лишь пальцы становились все белее от того, как судорожно я стискивала повод в руках.
Николас вел своего жеребца почти вплотную к Мятежу, который был недоволен таким соседством. Я вложила кисть в протянутую ладонь, и Ник тут же прижался к ней губами.
– Мы можем вернуться. Следующим… – Он на мгновение запнулся и слегка нахмурился. Я чуть улыбнулась, представив, как он отсчитывает девять месяцев. – Летом.
Я благодарно кивнула, но ничего не сказала.
Дальше мы ехали в молчании. Даже близнецы выглядели немного поникшими.
Вечером того же дня, когда солнце заходило за горизонт, а мы готовились к привалу, я заметила, что мужчины начали странно переглядываться.
– Фрейя, – наконец негромко позвал Фабиан. Он смотрел прямо перед собой, и хотя я почти не видела его лица в сумерках, но могла поклясться, что он ухмыляется. – Кажется, твои волки идут за нами.
Я не сразу поняла, что он имеет в виду, а когда до меня дошло, резко развернулась на лошади и всмотрелась в чащу. Долгое время что-либо разглядеть было невозможно, и я уже приготовилась нагрубить ему за такое издевательство. Но потом за деревьями мелькнула тень. А за ней еще несколько. Мое горло сжало спазмом от радости, которая сменилась горечью от осознания того, что придется все повторить. Я прикрыла глаза и заставила себя натянуть повод, чтобы остановить коня. Когда снова открыла их, с недоумением обнаружила, что Николас продолжает шагать на Вулкане как ни в чем не бывало.
– Пусть идут, – спокойно сказал он.
– Что?! – вскричали близнецы, которые тоже остановили лошадей.
Ник придержал Вулкана и неспешно развернулся.
– Я сказал, пусть идут. – Он пожал плечами, не отрывая от меня глаз. – Чем наши леса хуже этих?
Мне показалось, что я перестала дышать, и на поляне повисла могильная тишина.
Спустя мгновение я подстегнула Мятежа и, когда тот поравнялся с Вулканом, кинулась на Николаса с радостным визгом, едва не свалившись с лошади.
– Да вы шутите, – промямлил Дамен. – Вы не приведете в нашу деревню стаю диких животных!
Николас улыбнулся мне в губы.
– Ник, ты лишился рассудка!
– Отец постоянно говорил, что все беды от женщин. Зря я его не слушал.
– Если я женюсь, обещай сбросить меня со скалы, – поддержал брата Дритан, но тут же поморгал и затряс головой. – Э-э, нет, лучше утопи. Я боюсь высоты.
– Если ты умрешь, тебе будет все равно, – заметил Дамен.
Я не слушала их болтовню, повиснув на шее Ника.
Не отрываясь от моих губ, он стянул меня со спины Мятежа и разместил перед собой на седле
