Другие, те, что оказались дальше, успели покинуть свои дома, но не спастись. Никто в радиусе пяти лиг от места взрыва не выжил. Однако, вне всякого сомнения, многие успели понять, какая судьба их ждет, они беспомощно метались по улицам, прижимали к груди детей и взывали к Богам, которые остались глухи к их мольбам.
Мы не станем рассказывать о днях, неделях и годах лишений, голода, вторжений и эпидемий, последовавших за катастрофой. Пожалуй, самым страшным оказалось положение тех, кто находился в воздушных замках, принадлежавших клану э'Дриен из Дома Дракона. Читатель может представить себе, что чувствовали гордые драконлорды, овладевшие своим собственным, недоступным другим (хотя, возможно, и несколько устаревшим) волшебством, когда они обнаружили, что Орб куда-то исчез, их заклинание больше не действует, а они стремительно падают на землю.
Ужас, охвативший всех, был таким всеобъемлющим, что нам кажется непристойным подробно останавливаться на вопросах, которых мы коснулись лишь вскользь, – в данный момент мы имеем в виду успех Сетры. Ирония судьбы и кошмар, ставший для нее фоном, а также уверенность чародейки в том, что она потерпела неудачу, усугубляются еще больше, когда мы думаем о том, что наемный убийца Марио по чистой случайности попал в поле действия заклинания и тоже телепортировался.
Никто не знает, куда он попал, но многие считают, что его душа и тело прибыли в то же самое место, что и душа Алиры, – возможно, он был смущен и напуган, но жив и здоров. Существует общее мнение, в особенности среди джарегов, что Марио продолжает заниматься своим страшным ремеслом и ищет единственную женщину, которую когда-либо любил, – Алиру э'Кайран, дочь человека, уничтожившего Драгейрианскую Империю.
Что может быть смешнее и в то же время прекраснее? Жестокий убийца, не менее Адрона виновный в катастрофе, спасся по чистой случайности – благодаря своей всепоглощающей любви к Алире. Ведь именно любовь заставила его совершить поступок, который в сочетании с действиями Адрона и погубил город и Империю.
Встретились ли Алира и Марио после катастрофы, никто не знает, и мы не станем опускаться до предположений. Скажем лишь, что Алира и Марио, Сахри и Мика, Даро и Кааврен в самый разгар грандиозных исторических событий нашли любовь, пережившую падение Империи. По мнению историка, это совсем немало.
Самое страшное зло, самый фантастический героизм, самая кошмарная катастрофа, самая великая победа, самый невероятный ужас и самая верная любовь – разве можно лучше подвести итог и завершить историю, которую мы имели честь преподнести нашему читателю?
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Сообщив читателю, что наш рассказ закончен, мы не можем не рассказать ему о судьбе тех, с кем он провел столько времени. Более того, мы считаем, что драматический эффект должен занять свое законное место рядом со справедливостью – идет ли речь об обвиняемом или обвинителе в суде или о читателе. Те, к кому мы обратились за советом и поддержкой, убедили нас, что справедливость категорически запрещает нам резко обрывать повествование.
Следовательно, давайте не будем тратить драгоценное время наших читателей на дальнейшие объяснения, а отправимся в замок Айрича в Брачингтон-Мур, где через несколько часов после событий, о которых мы только что рассказали, мы видим Айрича, лежащего на земле в небольшой роще. Он хмурится, потому что не очень понимает, где оказался, а картина у него перед глазами – ярко-зеленый луг, пруд и знакомые заросли кустарника – с одной стороны, удивляет, а с другой – кажется совершенно обычной.
Прошло несколько минут, и Айрич сообразил, что произошло: в последнее мгновение, когда он еще находился в сознании, он подумал о своем доме и отчаянно пожелал туда попасть. Однако он никак не мог понять, как такое могло случиться. Впрочем, если читатель полагает, что лиорн принадлежал к тому типу людей, кто не полагается на собственные органы чувств, значит, нам не удалось правильно обрисовать его характер. Иными словами, Айрич сразу поверил, что действительно вернулся домой, а решение технических вопросов отложил на другое время.
Чувствуя некоторую слабость и головокружение, он медленно сел. Оглядевшись по сторонам, заметил, что рядом с закрытыми глазами лежит Кааврен; тут же был и Пэл, который, кажется, приходил в себя. Тазендра сидела, хотя у Айрича сложилось впечатление, что она не понимает, где оказалась. Она посмотрела на Айрича и сказала:
– Очень похоже на случай, происшедший со мной несколько лет назад, когда я работала над кое-какими заклинаниями, – какой был взрыв! Либо я снова его устроила, либо мне приснился такой чудовищно странный сон, либо речь идет об исключительно важном событии, которое будет иметь серьезные последствия.
– Не думаю, что вы спали, – проговорил Айрич. – Хотя все возможно, потому что мы находились без сознания примерно... – Он замолчал, стараясь определить время, и понял, что больше не чувствует присутствия Орба. Тогда он прошептал: – Орб...
– Я тоже заметила, – сказала Тазендра, и только в этот момент лиорн увидел, что леди дзур страшно расстроена, и ей лишь с трудом удается говорить спокойно.
– Ну, – протянул Айрич. – Вне всякого сомнения... – Он замолчал, потом нахмурился и так и не довел свою мысль до конца.
– Давайте занесем нашего друга внутрь, – мягко предложил Пэл.
– Да, да. – Тазендра согласно закивала и вскочила, словно радовалась тому, что ей нашлось дело.
Она помогла Айричу, а затем Пэлу подняться на ноги. Втроем они внесли раненого Кааврена в дом. Со своей стороны, наш достойный капитан дважды с трудом произнес только одно слово: «Даро». Стюард и еще несколько слуг, чьи имена мы не хотим называть на данной стадии повествования (хотя они и заслуживают всяческого уважения), уложили Кааврена в постель.
Стюард, которую встревожило неожиданное исчезновение Орба (как, впрочем, и многих других), принялась докладывать Айричу о том, что произошло за время его отсутствия. Мы не станем пересказывать ее доклад, поскольку вряд ли читателя заинтересует отчет о «крестьянской дуэли» между Локом и Хэндсвейтом, которая закончилась сломанной рукой одного из дуэлянтов; сообщения об изящном лиорне, вырезанном каменщиком Смитом на петлях двери; о точном количестве рыбы, выловленной крестьянами из пруда Айрича; о браконьерах, арестованных лесником и дожидающихся суда Айрича; о беспорядках, организованных шахтерами на рынке Шовелфула, и прочие новости, которые Айричу пришлось выслушать.
Точно так же мы не станем останавливаться на подробностях посещения Тазендрой своих владений, скажем только, что у нее проблем оказалось гораздо меньше, да они и не особенно ее интересовали. Так что она вернулась в Бра-Мур через три часа после того, как его покинула.
Кааврен спал, но не слишком спокойно; иногда он просыпался, звал Даро или бредил, как это обычно бывает с теми, кто тяжело болен, но, уважая просьбу нашего храброго тиасы, мы не станем пересказывать читателю содержание его видений. Пэл почти постоянно находился рядом с ним. Айрич, когда дела не требовали его внимания, тоже сидел возле постели друга. Тазендра, вернувшись из дома, практически все время проводила в комнате Кааврена. Порой он открывал глаза, но плохо понимал, где находится и что с ним происходит. Правда, один раз он посмотрел прямо на Айрича, произнес его имя, а потом снова погрузился в забытье.
