– Нисколько. Представь себе, сколько раз она могла начинать с нуля и разрушаться до основания. Разумеется, у нее есть тайны, в которые она тебя не пустит.
– Я не хочу об этом думать, Винченцо. Сейчас я просто хочу привести Франческу в чувство. Мы отплывем через неделю. Я распорядился начать подготовку.
– Да, пора, – кивнул Винченцо. – Италия погрязла в войне. Когда ты вернешься, здесь все будет чуть-чуть иначе.
– Как всегда… – усмехнулся Рауль.
Глава 4. ОтправлениеДжованна тепло попрощалась с Винченцо.
– Надеюсь, – сказал он, – вы вернетесь к нам через год, прекрасная Франческа, обещаю устроить праздник в вашу честь.
Джованна лишь грустно улыбнулась. Через год она воспользуется договором с Раулем. С каждым днем она становилась ближе к своей цели. И свободнее.
Команда корабля приветствовала ее тепло и радушно. А Джованне было немного не по себе от стольких мужчин рядом. Какая-то трусливая мысль о том, что ей предстоит быть отрезанной от всего мира в их компании, без защиты, не давала покоя. Джованна старалась избавиться от нее, потому что понимала, что никто из них не причинит ей вреда, пока она под покровительством капитана.
Пока…
И снова Джованна брала себя в руки. Так быть не может. Бояться теперь всех вокруг? Она возмущалась самой себе. Но слабость и уязвимость делали ее словно обнаженной перед ними. И она все время плотнее куталась в плащ.
Когда паруса наполнились ветром, она с удовольствием смотрела, как Сицилия исчезает из вида.
Рауль подошел к ней такой счастливый, что она улыбнулась.
– Ваше сердце принадлежит морю, – заметила она.
– В нем я чувствую себя живым. Потому что учусь каждый день.
– Мой муж… Марко… был врачом. И я видела на его лице ту же счастливую улыбку, когда он ставил эксперименты.
– А что делает счастливой вас, Франческа?
Она перевела взгляд на море. Долго думала, словно вспоминала.
– Моя семья. Но их уже нет… Марко, но его тоже нет. Флоренция… но… – слеза прокатилась по ее щеке. – И еще оружие. Сражения. Но это в прошлом.
– Никогда не знаешь, что нас ждет в плавании. Я бы посоветовал вам вернуться к тренировкам.
– Я даже перо не могу удержать в руке, – отвернулась она с досадой.
– Ребенок, когда учится ходить, падает тысячу раз, не меньше. Иногда разбивается до крови. Но это не прекращает его попыток научиться. Вы истощены, ослаблены, но я уверен, что ежедневные тренировки помогут вам стать сильнее.
– Где взять столько сил, капитан?
– Здесь, – капитан коснулся своей груди. – Источник всех сил здесь, Франческа. В сердце.
Она помолчала, обдумывая его слова.
– Я согласна. Вы возьметесь тренировать меня?
– Я почту за честь, – поклонился он.
Она фыркнула.
– Но я буду суров с вами. Никакого снисхождения. Вы принимаете вызов?
– Конечно, капитан. Принимаю, – изящно наклонила она голову.
Рауль щадил ее поначалу. В ней чувствовалась ярость, еле сдерживаемая злость. Порой Франческа забывалась, становилась агрессивной, пыталась ранить его по-настоящему. Он был настороже, но не препятствовал атакам: ей нужно было выпустить внутренний гнев: это он душил ее и лишал сил.
Иногда она с досадой бросала меч, набрасывалась на него с кулаками, и он лишь останавливал ее удары, прикрываясь.
– Она совсем плоха, – заметил боцман после того, как Франческа на третий день от злости разрыдалась, и Амар увел ее в каюту. – И это отражается на вас.
– Ерунда, это всего лишь синяки.
– Я не о них, капитан. Дайте ей умереть, будьте милосердны.
– Не хочу даже слышать! – прошипел Рауль. – Она способна выжить. И заслуживает лучшей участи. Франческа сильнее, чем кажется. Я поборюсь за нее. Поборюсь еще немного.
Он перевязал царапину от меча и спустился в ее каюту. Франческа плакала на кровати. Он сел рядом и погладил ее по голове.
– Все хорошо, Фра. Это необходимо для тебя. Это нормально.
– Я не знаю, что на меня находит. Я не хочу причинять тебе боль.
– Мне – нет. Но кому-то однозначно хочешь.
– Мне не добраться до тех, кто у власти, до моих обидчиков. Но как бы я хотела, чтобы ни одному из них власть не принесла счастья, и все они умерли не от старости!
– У тебя большой список?
– Да, – всхлипнула она. – Слишком большой.
– Можно я обниму тебя?
– Нет! – она чуть подалась в сторону. – Просто… посиди рядом.
– Хорошо.
Она плакала, а он сидел, до боли в ладонях желая коснуться ее вздрагивающих плеч. Но терпел, понимая, что доверие между ними важнее проявления нежности.
– Да, – вдруг всхлипнула она. – Я стала сильнее. Я стала выносливее. Я стала смелее. Но почему мне так больно? Почему так больно просто жить? просыпаться? Почему мне кажется, что жива я только снаружи? А внутри меня все выжжено? Как поверить, что есть будущее, если прошлое – страшная черная пропасть, а настоящее… А оно есть? Есть ли что-то? Любовь разве еще жива? Я потеряла все. Я потеряла всех. А ты… Разве ты не хочешь моего тела? Ты хочешь того же, что и все.
– Бедная моя Франческа… – прошептал Рауль.
Он не отвечал на ее вопросы, только гладил с нежностью по голове, желая излечить ее душу. Рауль не понимал, как объяснить, что тело – не все, что у нее есть для привлечения мужчин. И с горечью догадывался, что и ее мучитель знал об этом. Франческа не просто тело. Она еще и душа, и история. И постоянная, мучительная, тревожащая его загадка. Казалось бы, проще отказаться от нее. Но Рауль был жаден по своей природе до неизведанного и скрытого от всех. И он чувствовал, что в этой женщине скрыто слишком много сокровищ, чтобы отказываться от нее по глупости или по трусости. И поэтому он просто молчал, пока она не расслабилась.
Когда ее всхлипы стали затихать, он поднялся, смочил полотенце в воде и подал ей.
А потом снова присел на край кровати, просто посмотрел ей в покрасневшие глаза и сказал:
– Я с тобой. Я здесь. Я защищу тебя от любого зла. Я буду с тобой. Никто не посмеет больше ранить тебя. Тебе нужно время, чтобы зализать раны. Я рядом. Я здесь. Я буду защищать тебя. Будущее ближе, чем ты думаешь. И никто, слышишь, никто не сможет победить тебя. Только ты сама. Если ты сдашься – это будет твой выбор. Если победишь – тоже.
– Я не могу победить. Я всего лишь дрожащая лань, – всхлипнула она.
Рауль рассмеялся.
– О нет, Фра. Ты не лань. Лань никогда не идет против своих врагов. А ты пошла. Не раз и не два. Ты уже давно не лань. Но ты еще не решила, кто ты теперь. И от этого тебе так плохо.
