Его взгляд встретился со взглядом Винченцо. Тот слегка кивнул.
Рауль поцеловал Франческу в волосы.
Бледный Амар упал рядом на колени, моля о прощении: он отвлекся всего на мгновение. Но Рауль жестом дал ему понять, что бранить не будет.
Одно Рауль знал точно: не отдаст той твари Франческу, даже если придется действовать силой. Как удержать ее от самоубийства? Не посадишь же на цепь?
Подняв девушку, он накрыл ее плащом и отнес к лошадям. Франческу бил озноб, она была совсем ледяная. Может, он напрасно старается, и она не восстанет из пепла? Но что, если Винченцо прав? Она доказала, что сильна духом. Ей просто нужна цель.
Оказавшись в своей комнате, Рауль наконец дал волю гневу, клокотавшему в груди. Он ударил кулаком в деревянную панель обшивки. Еще и еще. Он никогда не принуждал женщину и не станет, и не мог понять, как это может доставлять удовольствие. Франческа такая прекрасная, как сон, как мечта, как богиня. Как можно резать такое тело, как можно уничтожать красоту?
– Не отдам ее тебе, – прорычал он в пустоту.
Потом переоделся, умылся и пошел проведать девушку.
Знаком отослал индуса. Франческа спала. В мягком вечернем свете он скользил взглядом по ее вспыхивающим красными искрами волосам, по белой коже лица и длинным ресницам. Она лежала, плотно укутанная в одеяла. Во сне казалась такой смирной и ангелоподобной, что с трудом верилось, что эта же девушка может вспороть ему брюхо мечом.
Она пошевелилась и открыла глаза. Господь свидетель, ни у кого на свете больше нет таких чудесных, завораживающих глаз. Смотрит и молчит.
– Кхм… как капитан корабля. Как ваш друг. И как человек, который видел вас в разных… ипостасях, я заслуживаю знать правду. Что вы намерены делать дальше, Франческа?
– Сдохнуть.
Он переварил этот ответ и продолжил.
– Мы все умрем, рано или поздно. Но когда умирать – решать мне, потому что вы находитесь на моей территории.
– Ты самонадеянный тупица, если так решил.
Лицо капитана исказилось от гнева, он схватил ее за плечи, вдавил в матрас и прошипел:
– Я свяжу тебя. Если потребуется, привяжу к этой кровати. Если надо, буду смотреть, как ты спишь, ешь и справляешь нужду. Но я не позволю тебе сдохнуть после того, как спас. Поняла меня?
– Я ненавижу тебя! Я всех вас ненавижу! Я не хочу жить! Как жить, если я слышу его голос?! если чувствую боль?! – Франческа сбросила его руки с плеч, вскочила, не отдавая себе отчета, что на ней всего лишь тонкая рубашка, и набросилась на Рауля с кулаками. Хотелось ударить его побольнее, исцарапать – он был ее противником, преградой между ней и покоем.
Ее было так просто удержать, опрокинуть на кровать, замотать в одеяло, как в кокон, и сесть сверху, пока она бесновалась и вопила. Невозмутимый, он насвистывал одну из своих песенок, пока она не перестала корчиться под ним.
– Еще раз: ты на моей территории. Когда тебе умирать, решать мне. Ослушаешься снова – привяжу к кровати. И я не шучу. Мы поплывем на мой остров, и там ты будешь делать то, что велю я. Ты мне нужна, Франческа. Ты можешь работать врачом, можешь учить девочек защищать себя. Разве ты не понимаешь, что в тебе столько знаний и умений, в которых нуждаются остальные? Ты хочешь сдохнуть… Хочешь предать всех тех, кто учил тебя драться или лечить? Хочешь кормить рыб на дне вместо того, чтобы сделать этот мир немного лучше? Я тебя спрашиваю!
Он встряхнул ее за плечи. Когда она подняла на него глаза, ему показалось, что ее испуганный и загнанный взгляд изменился.
– Ты действительно считаешь, что я нужна?
– Да! Тысячу раз да! Дай мне слово, Франческа! Поклянись тем, что тебе дорого, что ты проживешь на моем острове год. И если по истечении этого срока ты по-прежнему будешь желать себе смерти, ты будешь свободна поступить, как посчитаешь нужным. Но не раньше.
Она долго молчала, но наконец ответила:
– Клянусь…
– Чем?
– Памятью о тех, кто мне дороже всего на свете. Клянусь моей семьей. Я подожду год.
Некоторое время он сверлил ее взглядом, потом кивнул и отпустил.
– Хорошо. Оденься. И выходи на ужин. Это приказ.
Он вышел, громко хлопнув дверью, а потом обессиленно прижался к ней спиной. Год. Он выторговал год, сам не зная зачем. Жалкий год.
А потом он осознал, что они сказали друг другу больше слов, чем за все это время. И грустно улыбнулся.
Мужчины встали, когда она вышла к ним в нарядном платье впервые с момента возвращения на Сицилию. Золото на белой ткани переливалось при свете свечей. Она походила на невесту.
На их лицах Джованна читала неподдельное восхищение и удивлялась: они ведь знают, что она обесчещена, унижена, ей самой противно смотреть на себя в зеркало. Почему же они восхищены?
Винченцо первым прочистил горло и заговорил, пока Рауль стоял как истукан.
– Прекрасная Франческа, я ждал того вечера, когда вы присоединитесь к нам. Это достойно праздника!
Он хлопнул в ладоши:
– Музыкантов сюда! Шутов! Развлеките мою гостью!
Рауль просто подошел к ней, взял ее руки и поцеловал каждую. Она выдержала, помня об их сделке. Но когда капитан посмотрел на нее, Джованна задохнулась от нежности в его глазах и поспешила отвернуться. Он не может… Она не достойна…
За ужином Джованна больше молчала, но слушала мужчин, удивляясь их крепкой дружбе. Они рассказывали ей разные эпизоды из жизни, смеялись и по-доброму подкалывали друг друга. Они напомнили ей Лоренцо и Валентина. И слезы подкатили к горлу. Джованна поспешно хлебнула вина.
Музыканты играли весь вечер, Винченцо уговорил ее объесться сладостями, и она с непривычки захмелела, даже улыбнулась несколько раз и рассмеялась, когда Рауль рассказал, как Винченцо увел у него красотку на балу, которую Рауль привел, чтобы с ним же познакомить.
Винченцо даже удалось потанцевать с ней, пусть и недолго, после она сказалась уставшей.
Рауль проводил Франческу до спальни и вернулся к Винченцо.
– Это же просто богиня, друг мой, – возбужденно повернулся к нему Винченцо. – Теперь ты просто обязан ее вернуть к жизни!
– Мы заключили соглашение на год. Она не пытается покончить с собой, я попытаюсь заинтересовать ее делом.
– Делом? – задумчиво спросил Винченцо. – Тебе стоит найти другие аргументы. Она тебе нравится?
– Безусловно, но… я не думаю, что мы сблизимся как мужчина и женщина.
– Что так?
– Я не знаю. Я не понимаю ее. В этой душе столько всего намешано, что порой не знаешь, с кем сближаешься.
– Не понимаю…
– Как будто в ней две души, два сознания. Я знаю, что это звучит странно…
