в сороковом году. Правда, он уже пожилой человек, врать не будет. Что... они жили, вот... где Первомайское, там где-то до вой э... после финской Зимней войны жили. И что там осталась семья финна Вот. И говорит: «Он к нам приходил за молоком». У него у него дети, семья осталась... за молоком приходил. «Мы, — говорит, — ему молоко давали, все, — говорит и... Он, — говорит, — плохо говорил по-русски. Но говорил, что «я остался, вот, и...» . И... ничего с ним не... его не забрали. Ничего. Правда, во время войны я... он не знает, что с ним произошло. Вот, во время сорок первого года. А так семья осталась, говорит, и все. И это несколько, несколько я слышал несколько разных... Мне даже в Первомайском показывали: «Вот, здесь, — говорит, — финн жил в сороковом году, остался до сорок первого. Вот, здесь семья их жила». Но нигде никто не говорит, что с ними... применяли репрессии. Эти семьи, значит, так благополучно жили до сорок первого, а потом уже тут... [нрзб] многие... не многие, но несколько... я слышал таких...
И А когда сюда пришли финны, вот, после сорокового года... сорок первого, да? Русские тут не оставались, или всех эвакуировали?
С Вот, в Ряйсяля не осталось русских. Но, когда я написал большую статью в газету, там про... вот... ну, про гибель, вот, людей. Вдруг — отзыв, и в газете... я потом ему звонил. Со... с... такой, Матросов такой, к сожалению, он умер. Вот, его семья была в Ка-а... Каукола. Ну, это в... Севастьяново сейчас там, Севастьяново. Немножко севернее они были туда. И их колхоз не эвакуировался. Остался под... полностью под... ну, финны пришли. И у него там отзыв назывался: «Они нас не обижали». Он сказал, что финские солдаты, когда пришли, колхоз был... ну, мужчин они, собирали и посылали на захоронения наших красноармейцев. Вот... собирали. А потом через месяца два, видимо, стали приходить, гражданское население. Их интернировали в лагеря. Вывезли в Финляндию эти семьи. «Но так, как, — говорит, — я был мальчиком», — сколько, четырнадцать лет что ли было... Он быстро овладел финским языком и стал служить как переводчик. Его возили. Поэтому ему... мне, говорит, было очень хорошо в Финляндии. Я ездил по всей Финляндии, по лагерям. Но, видимо, как переводчик. Вот... так что о финнах в общем-то отзывы... Вот, понимаете, у русских людей как-то два... два мнения о финнах. С одной стороны, это — страшные солдаты с финками там, с автоматами и все прочее. Один, может... и женщины стреляют там... вообще ужас. А с другой стороны, какое-то преклонение перед финнами. Вот, когда я работал в Лужайке, вот, мы там в колхозе... Там даже председатель колхоза — это, вот, запишите, интересный такой обычай или как... легенда. Не-не. Это — правда. У пограничников у наших большие вышки, высокие. Ну, они смотрят там... на финнов. Вот... и председатель колхоза приходит туда, ну весной, к начальнику заставы. «Там, — говорит, — ты заставь этого... пограничника, который сидит там, смотрит... Начали ли они пахать». Нет, честное слово. Если они пахать начали, значит, нам. мы тоже начнем, там. Сено они начали косить? Значит, мы начнем косить. Уборку начали, значит, и мы. Это, честное слово, это я... это я не вру. Это, вот, такой, вот, обычай был. Смотрели всё. Потому что, вот, преклонение такое было, что лучше хозяйства, чем у... финны хозяйствуют... не научиться. Поэтому, вот, такое, обычай. Пограничники обязательно говорили: «Да, начали пахать». Значит, надо пахать. Вот, и даже были... но это слухи, это, может быть... ну, там, надо бригадиру было ходить по полям, что... Вот, одна женщина-бригадир ходила-ходила, вот, по... по... ну, это было, может, в сорок седьмом году. Ну, смотреть. И случайно... смотрит — заблудилась она. Смотрит — дом стоит. Она пошла в дом. Заходит — там сидит семья, обедает. Она по-русски там сказала: «Здравствуйте, где я?» А там ей по-фински отвечают: «Эн юммере, эн юммере». Она якобы зашла на территорию Финляндии, вот. Ну, ей чего-то дали там попить. Она, может быть, не ела, не знаю... и потом скорее показали: вон, туда. И убежала к своим. Вот, это я слышал. А что финны заблудились — я не...
И Такого не было, да?
С Я даже... не рассказывали.
И И <чтобы> на старые места приходили... этого тоже нет? Вот, хозяин что приходил...
С Легенды... легенды были. Что, вот, финны вроде пришли, вот, смотри тут... вот, яма. Тут не было ничего. Кстати, когда финны уходили, они вещи некоторые закапывали. Это я знаю. Потому что мама моя даже как-то там раз нашла чего-то закопано. Но, правда, все-все это самое, как сказать, разры... сгнило. Вещи. Вот... но чтобы... И вот, некоторые го<ворят>... «Вот, смотри, финны прибежали куда-то. Вот, раскопали, там, фундамент раскопали. Значит, там золото, там чего-то». Но я в это... не знаю. Конкретно я ничего этого не видел. Кстати, я кино... как-то у меня хорошо показывает финское телевидение. Я случайно один раз смотрел кино, как трое финнов пришло раскапывать — я понял — церковное... эти, всякие, там. штуки. Как они раскопали, потом убегали там, их приключения разные. И вот, через Выборг они все-таки убежали. Слава богу, их не успели убить, и я очень рад за них, что они убежали и унесли, это, серебряные чашки, чайники, какие-то штуки...
Интервью 2
№ 533 [Леопольд Леонидович Нейкен, 1930 г. р., ур. г. Торопец Калининской области. Запись 16.08.02, г. Лахденпохья. ЕУ-Лахден- 02 ПФ]
[Начало записи, к сожалению, очень плохого качества и не поддается расшифровке].
С И с тех пор заболел краеведением. Сперва у меня было литературное краеведение. Вот последний пример. Вот, сейчас... вчера вышла газета — там я рассказываю о пребывании в нашем районе Леонида Андреева и Николая Рериха. Факт здесь у нас абсолютно неизвестный. Я год копал этот факт, искал подтверждения Веб найдено, и вот сейчас в двух номерах это напечатано. Сейчас я жду подтверждения из этого самого... из Финляндии, вот. Попросил своего товарища, попросил взять в русской библиотеке в Хельсинки — у него там ученица работает — ксерокс газеты «Русский листок» за восемнадцатый год. Значит, я докопался уже до этих вещей. Потом события войны меня заинтересовали. А потом пошла вся история. Мне предложили написать книгу. Потом
