– Ты должна немного отдохнуть! – как-то раз мягко сказал ей Исаак, поцеловав ее в лоб, когда она недовольно нахмурилась.
– Но я не устала! – возразила она.
– Скоро все закончится. Пожалей себя и нас заодно! – уговаривал ее Исаак, с любовью гладя ее по животу.
– О Боже, когда же это произойдет и я снова смогу работать? – проворчала Эллен, выходя из мастерской.
Впрочем, она не обиделась. Скучая, она прошлась по двору: если сейчас пойти в дом, то придется помогать готовить, а это ей не хотелось делать. Эллен раздумывала, чем же ей заняться, когда во двор въехали несколько монахов.
Среди них был и сам аббат! Он соскочил со своего великолепного коня и с серьезным выражением лица подошел к ней.
Эллен заметила, что он очень старался не смотреть на ее живот.
– Это ужасно! Произошли ужасные события, – начал он. – Наш молодой король мертв!
Сильная боль пронзила Эллен, и она потеряла сознание.
Когда Эллен пришла в себя, монахи уже давно уехали. Она лежала на своей кровати.
– У тебя уже отошли воды. Роды начались! – мягко сказала Роза, отирая влажной тряпкой ей лоб.
– Молодой король! – Эллен застонала при очередной схватке. – Тибалт его проклял! Генриха убило проклятие! – продолжала шептать она.
– Она бредит. Наверное, это от потрясения, – тихо объяснила Роза Исааку, который как раз вошел в комнату.
Он обеспокоенно убрал влажные волоски со лба Эллен.
– Держись, любимая! Скоро все закончится!
Эллен попыталась ободряюще улыбнуться. Слова Исаака прозвучали так, словно он желал мужества не ей, а себе самому.
– Я надеюсь, что это сын, которого ты так хотел! – шепнула она.
– Не беспокойся об этом. В конце концов, один сын у нас уже есть! Главное, чтобы с тобой все было в порядке!
Исаак вышел за Розой в кухню.
– Я боюсь, – хрипло сказал он.
– Я знаю, Исаак. Я тоже боюсь. Все будет хорошо, вот увидишь!
Схватки Эллен продолжались уже много часов, когда пришла повитуха. Тщательно вымыв руки, она принялась осматривать Эллен.
– Я не чувствую головку, – с тревогой сказала она. Откинув одеяло, она принялась ощупывать живот Эллен. Роза испуганно смотрела на повитуху.
– Ребенок лежит неправильно! – Старушка нервно потерла руки. – Если мне не удастся его повернуть, она умрет!
Повитуха положила правую руку на живот Эллен и стала мягко надавливать на него, тихо молясь Господу. Деревянные бусины четок привычно мелькали в ее пальцах. Казалось, прошла вечность, но затем весь живот заколыхался, как море в бурю. Роза не могла поверить своим глазам. Ребенок повернулся, и живот Эллен снова выглядел, как обычно у роженицы, а не как у женщины, проглотившей огромную буханку хлеба целиком.
– Господь хранит тебя, дитя мое! – Повитуха радостно погладила Эллен по щеке и несколько раз перекрестилась.
С этого момента роды пошли быстрее. Схватки стали сильнее, и еще до наступления темноты Эллен родила здорового мальчика.
– Ей придется некоторое время полежать. В конце концов, ей уже не шестнадцать, – сказала повитуха Исааку.
– Ты только посмотри, у него такие же темные волосы, как у тебя! – нежно шепнула Эллен Исааку.
Повитуха обмыла и запеленала младенца. Уильям, который сейчас был уже рыжеволосым, родился с такими же черными волосами на голове, но этого она Исааку не сказала. Она наслаждалась его гордостью от того, что у него появился наследник.
– Вылитый ты! – с любовью сказала она.
– Я так боялся потерять тебя, – тихо признался Исаак. Эллен знала, что он имел в виду не только тяжелые роды. Взяв его за руку, она нежно сжала ее в своих ладонях.
– Мое место здесь, с тобой.
– Как ты смотришь на то, чтобы мы назвали малыша Генрихом в честь молодого короля? – негромко предложил Исаак.
Эллен лишь кивнула.
– Подойди сюда и поприветствуй своего брата! – Исаак подозвал Уильяма, когда тот заглянул в комнату.
Уильям неуверенно подошел.
– Морщинистый он какой-то, – сказал он, а Исаак рассмеялся.
– Мы, конечно, маме этого не скажем, но в чем-то ты прав. – Исаак заговорщически подмигнул ему.
Эллен нахмурилась, но затем рассмеялась и с любовью посмотрела на Исаака.
Уильям, наоборот, помрачнел и внезапно молча выбежал из комнаты.
На следующий день, когда Эллен с маленьким Генрихом на руках вышла из дома, у Уильяма по-прежнему был несчастный вид. Понурив голову, он сидел во дворе. Эллен как раз хотела к нему подойти, но Исаак сам радостно поспешил к ней.
– А вот и вы! – взволнованно сказал он, целуя Эллен в лоб, а потом перевел взгляд на сына. – Ты смотри, как крепко он держит меня за палец! – Он с восторгом указывал на его крошечный кулачок.
Резко встав, расстроенный Уильям пошел прочь, но Исаак схватил его за руку.
– Эй, сынок, все в порядке?
– Это он тебе сынок, а не я! – крикнул Уильям, показывая пальцем на Генриха. В его глазах блестели слезы.
– Пусть я тебе и не отец, ты все же мой сын, и никогда – слышишь, никогда! – ты не должен думать, что я люблю тебя меньше твоего брата. Ты понял? – Взяв мальчика за плечо, Исаак пристально посмотрел ему в глаза.
Уильям кивнул.
– Так что, мне можно и дальше называть тебя отцом? – несмело спросил он.
Исаак с любовью потрепал его по голове.
– Я бы очень огорчился, если бы ты этого не делал.
Эллен вздохнула. Она была счастлива. Исаак был лучшим мужем, какого она себе только могла пожелать, и она не сомневалась: он станет хорошим отцом не только собственному сыну, но и Уильяму!
ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ
Создавая этот роман, я хотела обратить внимание читателя на увлекательнейшую, интереснейшую эпоху так называемого Высокого Средневековья – действие романа развивается в XII веке. Считается, что именно в этот период формировались прогрессивные тенденции, получившие дальнейшее развитие в позднее Средневековье.
Люди той эпохи были более богобоязненными и больше верили в судьбу, чем мы, но они не были чопорными, еще не было места отрицательному отношению к сексуальности и обнаженной натуре. Они следили за гигиеной, любили и ненавидели всем сердцем, от души веселились на праздниках и много путешествовали. В сущности, их надежды и страхи были очень похожи на наши, пусть в это и трудно поверить. В эпоху Средневековья люди больше всего страшились лепры – не очень заразного кожного заболевания, которое еще называют проказой. И напротив, о чуме еще ничего не было известно, так как она начала бушевать в Европе в середине XIV века.
