Эти слова врезались в мозг, и никак не получалось от них избавиться. Встав однажды из-за стола в своем офисе, он решил для прояснения некоторых вопросов съездить к Бэттлам. Ремми дома, проинформировал его Мейсон.
В холле стояли несколько чемоданов.
— Кто-то из ваших отправляется в путешествие?
— Саванна нашла работу за морем. Сегодня отправляется к месту назначения.
«Повезло же ей», — подумал детектив, следуя за вышагивавшим по коридору Мейсоном.
Ремми выглядела несколько более бледной, чем обычно, и тем не менее не без удовольствия пила кофе. Это ее любимый, послеполуденный, вспомнил Кинг.
— Слышал, что Саванна покидает нас, — произнес он, когда дворецкий вышел.
— Да, уезжает в Европу. Но сказала, что, возможно, вернется на Рождество, — ответила Ремми с надеждой в голосе.
«Скорее нет, чем да».
— Доротея уже вышла из реабилитационного центра?
— Вышла. И перебралась в этот дом. Теперь ее комната рядом с моей. Между прочим, я решила помочь ей разобраться с финансовыми проблемами.
— Рад это слышать. Богатство должно приносить пользу. Кроме того, она член семьи. Надеюсь, полиция больше не подозревает ее в убийстве Кайла?
— Да, ее наконец оставили в покое. Полагаю, полицейские никогда не раскроют это дело.
— Кто знает? Никогда не говори «никогда»…
Разговаривали еще некоторое время, но никто не обмолвился даже словом об Эдди. Впрочем, о чем тут можно говорить?
Кингу очень хотелось уйти, поэтому он решил не откладывать дело в долгий ящик.
— Собственно, я приехал к вам, Ремми, чтобы задать пару вопросов. В частности, о вашем бывшем работнике по имени Билли Эдвардс.
Вдова одарила его пронизывающим взглядом.
— Вы имеете в виду автомеханика?
— Точно так.
— И в чем же заключается вопрос?
— Мне нужно знать точную дату, когда он уволился.
— Полагаю, эти сведения есть в записях о выплате слугам жалованья.
— Очень надеялся, что вы именно так и ответите. — Шон выжидающе посмотрел на Ремми.
— Хотите, чтобы я принесла эти бумаги прямо сейчас?
— Если можно.
Когда она вернулась с копиями документов, Кинг повернулся было, чтобы идти, но что-то заставило его в последний момент остановиться и повременить с уходом.
С минуту он молча стоял и смотрел на безукоризненно причесанную, подкрашенную и одетую хозяйку дома, сидевшую в глубоком старинном кресле, являя собой безупречный образ аристократки и светской дамы из южных штатов.
Бэттл подняла на него глаза.
— Что-нибудь еще? — холодно осведомилась она.
— Ну так как — дело того стоило?
— Какое дело? О чем это вы, Шон?
— Стоило ли быть столько лет женой Бобби Бэттла, если принять во внимание, что в результате вы потеряли обоих сыновей?
— Как вы смеете задавать мне подобные вопросы? — взорвалась хозяйка. — Вы не представляете, через что мне пришлось пройти!
— Вы всем так говорите? Я это к тому, что на мой вопрос вы так и не ответили…
— А с какой стати я должна отвечать?
— Назовите это филантропическим актом. Не сомневаюсь, что филантропия свойственна возвышенной натуре такой рафинированной и утонченной дамы, как вы.
— Ваш сарказм на меня не действует.
— В таком случае я спрошу прямо. Бобби-младший был вашим сыном. Почему вы допустили, чтобы он умер?
— Полагаете, у меня был выбор? — вскричала Бэттл. — Уж не думаете ли вы, чего доброго, что я не любила его?
— Произносить красивые слова легко, а вот что-то делать значительно труднее. Например, выступить против мужа и сказать ему примерно следующее: мне плевать, где ты подцепил заразу, но твоего сына надо лечить. Между прочим, эту болезнь не так уж сложно диагностировать, и даже в те годы это делалось без труда. Полагаю, курс пенициллиновой терапии очень помог бы ему и, в случае успешного завершения лечения, оба ваших сына были бы сейчас с вами. Вы когда-нибудь думали об этом в подобном ключе?
Ремми начала было что-то говорить, но потом замолчала, поставила чашку с кофе на стол и сложила руки на коленях.
— Возможно, в те годы я не была такой сильной, какой кажусь сейчас, — произнесла она после минутной паузы, и Кинг заметил блеснувшие в ее глазах слезы. — Но в конце концов я отвела Бобби-младшего к врачу, а потом ходила с ним от специалиста к специалисту. Кому я его только не показывала…
— Слишком поздно отвели.
— Да, — тихо согласилась Ремми. — Я опоздала. А потом у него нашли рак. И он не смог с ним бороться. — Она смахнула с глаз слезы, потянулась было за чашкой с кофе, но на полпути остановилась и посмотрела на Кинга. — Всем приходится в этой жизни делать выбор, Шон.
— И что интересно, очень многие делают неправильный выбор.
Бэттл, казалось, хотела бросить ему в ответ что-то едкое, но детектив избавил ее от необходимости вступать в перебранку, взяв с полки фотографию и продемонстрировав ей. На снимке были запечатлены Бобби-младший и Эдди в нежном возрасте. Ремми посмотрела на снимок и поднесла руку ко рту, словно для того, чтобы подавить рвавшееся из груди рыдание. Потом перевела вновь заблестевший слезами взгляд на Шона.
— Когда мы поженились, Бобби ничем не походил на того человека, каким стал позже. Возможно, я потому все ему с рук и спускала. Все ждала, что он станет прежним.
Кинг поставил фотографию на полку.
— Полагаю, мужчина, не пошевеливший даже пальцем, чтобы спасти собственного сына, не заслуживает подобного долготерпения.
С этими словами он вышел из комнаты, даже не оглянувшись на Ремми напоследок.
На парковочной площадке у дома детектив увидел шофера, грузившего в черный седан чемоданы Саванны. Девушка вылезла из машины, подошла к Шону и пробормотала:
— Я слышала кое-что из того, что ты сказал матери. Ты не думай — я не подслушивала. Просто проходила мимо.
— Честно говоря, не знаю, порицать ее или жалеть.
Саванна бросила взгляд в сторону большого дома.
— Ей всегда хотелось стать матерью-основательницей большой южной семьи. Своего рода династии или клана.
— Боюсь, она не преуспела в этом.
Девушка одарила его пристальным взглядом.
— В том-то все и дело… Похоже, маме удалось убедить себя, что это удалось. Она ненавидела отца в глубине души, но на людях всячески превозносила. Любила сыновей, но пожертвовала ими во имя сохранения брака. Так что в ее действиях определенная логика есть, хотя это вряд ли может служить оправданием. Впрочем, я в любом случае отсюда уезжаю. Последующие десять лет собираюсь посвятить размышлению обо всем этом — но на расстоянии.
