быть обозначен в виде чисто геометрического центра.
426
Лосев А. Ф. Античный космос и современная наука //Лосев А. Ф. Бытие — имя — космос. М.: Мысль, 1993. С. 230.
427
Как известно, Витрувий утверждал, что
...человеческое тело так создано природой, что лицо от подбородка до верха лба и основания волос составляет десятую часть всего роста; то же самое и открытая ладонь руки от запястья до кончика среднего пальца и т. д. (Vitruvius. The Ten Books on Architecture. New York: Dover, 1960. P. 72).
Витрувий обнаруживает абсолютную кратность всех частей человеческого тела друг другу. Тело, таким образом, оказывается идеальным конструктом, основанным на десятичной системе счисления и как бы составленным из модулей, идеально кратных, делимых без дробей.
428
The First Apology of Justin, the Martyr // Early Christian Fathers / Ed. by Cyril C. Richardson. New York: Macmillan, 1970. P. 278-281.
429
Sir Thomas Browne, Selected Writings / Ed. by Sir Geoffrey Keynes. Chicago: University of Chicago Press, 1968. P. 204-209. У Брауна можно найти и ссылку на Юстина Мученика, который возводил модель Платона из «Тимея» к египетским источникам и египетской иероглифике, например к букве «тау», интересовавшей Хармса (Ibid. P. 204).
430
Эрвин Панофский показал, что готический собор (сконструированный по модели человеческого тела) основывается на принципе «прогрессивной делимости» вплоть до самой малейшей детали. Этот принцип создает единообразие частей и позволяет полностью избежать понятия дробности (Panofsky Erwin. Gothic Architecture and Scholasticism. New York: Meridian Books, 1957. P. 48-49).
431
Vitruvius. Op. cit. P. 73. Данте определял астрономический центр, как точку весеннего солнцестояния, которая геометрически описывалась им как место, «где слит / Бег четырех кругов с тремя крестами» (Рай, 1, 38-39 / Пер. М. Лозинского). Фигура пересечения кругов с крестами актуальна для Хармса.
432
Булгаков С. Н. Философский смысл троичности // Вопросы философии. 1989. № 12. С. 92.
433
Ouspensky P. D. A New Model of the Universe. New York: Vintage, 1971. P. 92.
434
Ouspensky P. D. Op. cit. P. 90.
435
The Notebooks of Leonardo da Vinci. New York: George Brazilier, 1954. P. 117.
436
Op. cit. P. 117.
437
Конечно, форма, фигура издавна считались носителями смысла. Форма животных часто понималась как источник смысла или «протосмысла». Так, например, форма буквы Х возводилась к форме тела аиста (Browne Thomas. Op. cit. P. 205. Аист у Брауна — египетская иероглифическая запись буквы X), как известно, старинного символа сыновней преданности. См.: The Hieroglyphics of Horapollo / Transl. and introduced by George Boas. Princeton: Princeton University Press, 1950. P. 67-68. А иероглифическим обозначением сердца считалась птица ибис (The Hieroglyphics of Horapollo. P. 62. «Физиолог» связывает ибиса с крестным знамением и крестом, что существенно для моего контекста. — Physiologus. Berlin: Union Verlag, 1987. S. 77-78.), которая, по мнению Элиана, становится похожа на сердце, когда теряет перья. Кроме того, как утверждает Элиан, ибис соприроден Слову, он как бы является иероглифической птицей по самому существу своей биологической формы (Alian. Die tanzenden Pferde von Sybaris. Leipzig: Reclam, 1978. S. 134). Смысл, проявляющий себя в письме, в графемах, таким образом, как бы вырастает из формы тел или в ней фиксируется.
438
С точки зрения Аристотеля, сердце не может быть рассечено еще и потому, что оно не относится к «подобочастным телам». Подобочастные тела в организме — кость, плоть, кожа, вены, волосы при рассечении сохраняют свою сущность. Рассеченная кожа продолжает оставаться кожей (Аристотель. Метеорологика, 388а, 10ff). Органы тела, такие, как рука, лицо или сердце, относятся к категории «неподобочастных тел». При их рассечении их сущность не сохраняется (Аристотель. История животных, 486а).
439
Подорога Валерий. Выражение и смысл. М.: Ad Marginem, 1995. С. 313.
440
Нечто отдаленно сходное было проделано Хайдеггером в операции «позитивного зачеркивания» слова «Бытие» — «Sein». Крестообразное зачеркивание слова, уничтожая его, одновременно выражало «структуру четверицы», как топологическую структуру бытия. Крестообразное перечеркивание действует у Хайдеггера как наложение структуры напряжений, создающихся рассечением, разрывом и выражаемых в четверице. См. об этом: Подорога Валерий. Выражение и смысл. С. 306-315. Простой вертикальный разрез-росчерк Хармса, накладывает на рассекаемое и зачеркиваемое структуру «тернера», или «триады».
441
Боэций. Каким образом Троица есть единый Бог, а не три божества // Боэций. «Утешение философией» и другие трактаты. М.: Наука, 1990. С. 149.
442
Боэций. Цит. соч. С. 156.
443
Боэций особо останавливался на парадоксальности ситуации, когда Бог, будучи нераздельной сущностью, является одновременно и Отцом и Сыном, то есть парой, отношения в которой немыслимы в рамках нераздельности.
444
Известно, что сердце Христово осмысливалось в католической традиции как чрево, в которое Христос приемлет души. Души часто изображались в виде зародыша, помещенного в сердце Христа, которое все в большей степени принимало символическую форму матки. См.: Bynum Caroline Walker. Jesus as Mother. Berkeley; Los Angeles; London: University of California Press, 1982. P. 120-121. Известны изображения сердца-матки, распятого на кресте. Таким образом, сердце Христово превращается в подобие собственной матери, девы Марии, а сам он (в виде зародыша-младенца) оказывается как бы внутри собственного сердца. При этом рана на сердце Христа превращается в некое подобие влагалища, из которого как бы происходит «размножение ипостасности» (вполне в
