методов конспиративной работы.
Однако борьба коммунистов не исчерпывалась лишь этим. Среди других партий и движений, принимавших участие в антифашистской борьбе, они лучше, чем кто-либо, сумели дать глубокий и детальный анализ социально-политического положения в Италии в условиях победы фашизма, в результате чего коммунисты сделали вывод о новой расстановке сил на данном этапе борьбы и о путях, по которым будет осуществляться итальянская революция. Такой анализ нашел отражение в тезисах, написанных Антонио Грамши и утвержденных на съезде ИКП, состоявшемся в Лионе в 1926 г. В них четко говорилось о необходимости противопоставить союзу промышленников и аграриев, который всегда занимал господствующие позиции в стране и оказывал давление на Итальянское государство, — а его последним и наиболее чудовищным выражением стал фашизм, — этому союзу необходимо было противопоставить рабоче-крестьянский блок рабочих Севера и крестьян Юга. «Южный вопрос», которому Грамши еще до этого посвятил одну из своих работ, рассматривался, таким образом, в качестве общенациональной, а вовсе не какой-то специфически региональной проблемы. Крестьяне и рабочие смогли бы одержать победу лишь совместными действиями, и это объединение их усилий должно было стать прочным и постоянным, поскольку силы реакции также были едины. Опыт 1920 г., когда туринские рабочие и группа «Ордине нуово» поддались заблуждению и понадеялись на то, что Турин может стать итальянским Петроградом, принес огромную пользу, поскольку он послужил серьезным предостережением для ИКП. Помимо этого коммунисты считали недопустимым повторение ошибок социалистов, которые, как уже говорилось, после Первой мировой войны оставили без внимания крестьянское движение и позволили ему развиваться стихийно. Конечно, в разработанной А. Грамши теории революции в Италии почти дословно повторялись ленинская схема союза рабочих и крестьян и даже сталинская формула рабочекрестьянского государства. Именно для того, чтобы сделать более убедительной и конкретной эту свою основную идею, Грамши должен был глубоко осмыслить и продумать собственное отношение к итальянским историческим традициям и реалиям и сделать в своих трудах упор в первую очередь на национальном факторе. Более того, он даже ввел термин «национально-народный», периодически повторяющийся в его работах, подчеркивая тем самым исторические особенности, в которых совершится итальянская революция, и, как следствие, автономия партии, которую он возглавлял. Поэтому вполне объяснимы и недоумение, и растерянность А. Грамши в одном из писем, адресованных П. Тольятти в 1926 г., когда он попытался дать оценку развитию политического сценария в Советском Союзе — внутриполитической борьбе и усиливавшемуся процессу бюрократизации. Вполне объяснимо и его решение вернуться в Италию, понимая, какому риску подвергается. И действительно, в 1926 г. Грамши был арестован и осужден Особым трибуналом на 20 лет тюремного заключения. Тюрьма, недуг, которым страдал этот слабый здоровьем человек, а временами и непонимание соратников по партии, находившихся вместе с ним в заключении, — все эти невзгоды не сумели помешать ему мыслить и созидать, как того всеми средствами добивался Муссолини. «Тюремные тетради», написанные Антонио Грамши в заключении и опубликованные после освобождения страны от фашизма, являют собой яркое свидетельство того, что их автор ни на минуту не прекращал размышлять и трудиться, а его письма жене и сыновьям показывают, что до самого конца жизни он оставался человеком, испытывавшим огромную любвь к людям.
За годы заключения Грамши в той или иной степени затронул в своих исследованиях самые различные проблемы, начиная от философских взглядов Бенедетто Кроче и кончая историей итальянского Рисорджименто, положения в партии и гражданской роли литературы. Вот почему едва ли стоит пытаться здесь, на этих страницах, сформулировать основную суть его учения, ибо это представляет собой столь же тяжкий, сколь и бесполезный труд. Можно лишь констатировать, что Грамши в полной мере разделял марксистские убеждения, которыми до него проникся Антонио Лабриола и которые устраивали его, ибо он усматривал в марксизме жизнеспособную, открытую полемике доктрину, а вовсе не ее догматические интерпретации, постоянно создававшиеся в отношении этого учения. Примером тому может служить изложенная Грамши критика учебника Н.И. Бухарина по историческому материализму «Теория исторического материализма: популярный учебник марксистской социологии».
Антонио Грамши умер 27 апреля 1937 г. в одной из римских клиник, куда его перевезли из тюрьмы. На его похоронах никто не присутствовал.
Пальмиро Тольятти, человек, который сменил Грамши на посту лидера ИКП, был в числе его единомышленников еще со времен «Ордине нуово», и их всегда объединяли духовное единство и одинаковое восприятие специфики развития Италии и особенностей революционной традиции в стране. Однако в отличие от Грамши Тольятти был большим скептиком, поскольку осознавал, что часть этой традиции составляли анархизм и необоснованный максимализм плебейского толка. К тому же эти соображения делали его отношение к партии, которую он возглавлял, несколько менторским и все более укрепляли его в убеждении, что итальянские коммунисты должны брать во всем пример с русских большевиков, которые смогли не только совершить свою Революцию, но и защитить ее от всех штормов и бурь. Кроме того, Тольятти полагал, что в обстановке все усиливавшейся реакции в Италии и Европе исход социальных и политических битв будет зависеть исключительно от прочного и тесного союза ИКП с Советским Союзом. Этим и объяснялась его приверженность линии Коминтерна и верность СССР. Здесь же следует искать причины глубоких разногласий, возникших между Тольятти и Грамши, относительно оценки внутриполитической и внутрипартийной борьбы в Советском Союзе. Тольятти был убежден — и он позднее скажет об этом в своем выступлении в 1956 г., — что между ИКП и СССР должна существовать «железная связь». Вот почему в 1926–1935 гг. он, не колеблясь, следовал всем указаниям и безоговорочно выполнял все директивы Советского Союза и Коминтерна. По-видимому, на VI конгрессе Коминтерна в 1928 г. он сочувствовал идеям Н.И. Бухарина, однако вскоре в трудное время Великого кризиса 1929 г., руководство Коминтерна выдвинуло и вбросило в ряды своих борцов лозунг о непримиримой и ожесточенной классовой борьбе против буржуазии и ее лакеев — социал-демократов. В этих условиях Тольятти, не задумываясь ни минуты, потребовал исключения из рядов ИКП представителей правой оппозиции, и в первую очередь Анджело Таску, своего бывшего соратника по группе «Ордине нуово», человека необыкновенно яркого, острого и проницательного ума. Позднее, когда Коминтерн начал осуществлять политику Народного фронта, Тольятти все же в конечном счете сумел сохранить и свои самые твердые убеждения, и верность Коминтерну.
Этот поворот в политике ИКП во многом способствовал объединению антифашистских сил и их совместным действиям. В 1934 г. был подписан пакт о единстве действий между компартией и только что возродившейся соцпартией. Впоследствии все антифашистские силы приняли участие в гражданской войне в
