ей, как человек, которого течение уносит в море. Опустив лицо на ладони, уткнувшись лбом в механизмы ортезов, он единственный раз во всей своей жизни сознательно искал физической боли, которой он смог бы править, которая сумела бы вытеснить из его памяти то, над чем у него не было власти.
Это оказалось ошибкой. Слезы, рожденные телесной болью, начали понемногу сочиться из ран души. И он надолго погрузился в забвение, ощущая только свежие раны. Не его тело вскрыто, не его кровь пролита, не его любовь разбита… но он плакал о мертвых, о неисправимых несправедливостях.
О Хэ’энале. Об утрате Шетри и его собственной – о Джине и Селестине и о той жизни, которую они могли бы прожить вместе. О Софии, о Джимми. О Марке и Д.У., об Анне и Джордже. О своих родителях и о брате. О себе самом.
Когда рыдания утихли, он лег рядом с Хэ’эналой, ощущая в себе такую же трупную пустоту.
– Боже мой, боже, – шептал он снова и снова до тех пор, пока изнеможение наконец не овладело им. – Боже.
– Сандос? Простите. – Дэнни помедлил, но затем снова встряхнул его. – Простите пожалуйста, – повторил он, когда Эмилио сел. – Мы ждали столько, сколько могли, но это важно.
Сандос огляделся по сторонам, удивляясь тому, насколько опухли у него веки. Чувство замешательства прошло очень быстро. Тело Хэ’эналаы ночью куда-то унесли, и домик был полон священников.
– Ты как там, жив? – спросил Джон, скривившийся от глупости собственного вопроса, когда Эмилио уклончиво пожал плечами. – Вот, смотри, ты должен это увидеть, – проговорил Джон, передавая Эмилио его собственный планшет. Франс Вандерхельст отправил комплекс файлов в свой корневой каталог, оставив его открытым для Джона.
Случай двойной лояльности, решил Джон, с растущим страхом рассматривая изображения, постепенно соображая, что они означают. Франс, очевидно, какое-то время следил за происходящим, решая, что делать и делать ли что-нибудь вообще. Хороший наемник обладает определенной свободой, и падроне его был Карло, толстяк, очевидно, сделал все, что мог…
– Иисусе, – выдохнул Эмилио, листая изображения. – А вы представляете себе величину этого войска?
– Думаю, в большом полку их более тридцати тысяч, – сказал ему Жосеба. И все присутствовавшие в мозгу Жосеба представления о величественной и совещательной жизни немедленно уступили место отпечаткам современности… времени, когда он увидел перед собой реальное войско, покорившее все известные области Ракхата быстрее и надежнее, чем Александр завоевал свою империю.
– Похоже, что авангард составляет легкая пехота, – проговорил Дэнни, указывая на экран через плечо Сандоса, – за ней тяжелая, на расстоянии двухдневного перехода. И этот снимок был получен четыре дня назад. Видите, насколько ярким стал этот кадр? Мы видим отблески на металле…
– А вот инфракрасный снимок, на нем видно, что за всеми остальными идет еще одна группа, – проговорил Жосеба. – Посмотрите на следующий кадр.
Рассмотрев его, Сандос поглядел на встревоженные лица.
– Артиллерия, – подтвердил Шон, – и она направляется прямо к нам.
– Но мы же летели выше облаков, a Джон не превышал звуковой барьер! – сказал Эмилио. – Как тогда они могли выследить нас?
Ответил Дэнни:
– Не могу гарантировать, шеф, но могу предложить объяснение. – Эмилио задумался, a затем на мгновение закрыл глаза. – Карло продал нас. Он дал им наши координаты.
– Похоже на то.
Нико остановился около двери.
– Так что синьора может теперь не ждать, пока мы доставим им Исаака, она сама идет за ним…
– Для этого армия ей не нужна, – кислым тоном проговорил Шон, опускаясь рядом с Жосеба.
– Сандос, вы должны узнать еще кое-что, – произнес Дэнни Железный Конь. – Когда вы трое пропали первый раз, София Мендес поклялась, что выследит этих мерзавцев джанада и раз и навсегда прикончит их в собственном логове!
– Да. Стремление нетрудно заметить, – промолвил Сандос. Вечный мир, надежные границы и беспечная жизнь для руна… Он потер лицо о предплечья, и все поднялись на ноги. И в этот миг – между каменных стен клетушки, в окружении рослых людей – он ощутил, как пошатнулась реальность, но заставил себя вернуться к настоящему, представлявшемуся достаточно бесперспективным. – Нам следует предупредить ВаН’Жарри. Наверное, им следует эвакуироваться. Перебраться подальше, к поселению, да? Собраться всем в одной долине и приготовиться к обороне?
Дэнни покачал головой:
– Как только сюда прибудет артиллерия, мышь может считать себя в мышеловке.
– Небольшие, несконцентрированные группы труднее обнаружить, – проговорил Жосеба. – Но они могут также умереть от голода или просто под открытым небом.
– Шесть или полдюжины – никакой разницы, – проговорил Джон. – Положение швах.
– Но решать не нам, так ведь? – проговорил Шон. – Мы называем факты, а решают пусть сами ВаН’Жарри.
И когда все прочие так или иначе выразили свое одобрение, он подошел к дверям и кивнул Жосеба.
– Итак, действуем, парень, и распространяем добрые вести.
– Интересно, что готовит для нас Карло? – задумчиво произнес Джон, когда Шон и Жосеба, миновав Нико, отправились дальше.
– Повод для объяснения причин собственной неудачи, – пояснил Эмилио, листая присланные Франсом изображения. – Посмотрите-ка на это. Они принимают груз. Карло намеревается закончить погрузку и отправиться домой. Дрон уже садился в Агарди… что? Уже три раза. – Помолчав, он произнес: – O боже мой.
– Что? – спросил на сей раз испугавшийся Джон. – Что такое Агарди? Завод боеприпасов? Он что…
– Ничуть. Ничего подобного. Винокурни, – негромко произнес Сандос, посмотрев на Дэнни и Джона.
– Винокурни? – отозвался в смятении Джон. – Значит, он грузит…
– Бренди из йасапа, – закончил за него Дэнни.
Сандос кивнул, и Дэнни со вздохом покачал головой.
– Так что же тогда выходит? – воскликнул, всплеснув руками, Джон. – Карло продает нас, вкладывается в ракхатский бренди и летит домой более богатым, чем Гейтс! – Разгневанный, он уселся возле противоположной входу стены, вытянув ноги вперед и привалившись спиной к камням.
– И все же, – со всей кротостью заметил Эмилио, – во Вселенной, по всей видимости, присутствует некая толика справедливости.
Он остановился в двери, и солнечный свет за его спиной освещал волосы и прятал выражение лица.
– Понимаете ли, – проговорил Эмилио. – Мне так и не представилась возможность рассказать об этом Карло, но йасапа-бренди – это…
Глаза Дэнни округлились. Открыв рот, он помедлил и, едва дыша, с надеждой поинтересовался:
– Неужели дрянь?
– Ну скажи да, – попросил Джон, поднявшись на ноги и подойдя к Дэнни. – Прошу тебя, Эмилио, скажи, что это действительно дрянь! Солги, если нужно, но только скажи мне, что худшей гадости ты не пил во всей своей жизни.
Осунувшийся, блеснув ангельским взором, Сандос проговорил:
– Вкусом своим это зелье более всего похоже… на самое дешевое… хозяйственное мыло.
Если бы его спросили, Эмилио Сандос едва ли смог бы объяснить причину полуистерического хохота,
