нем семь струн, и ритм его схож с ритмом [музыкальных] тарелок. Пение жителей Рея, Табаристана и ад-Дайлама [сопровождалось] игрой на мандолинах. Персы предпочитали мандолины многим [другим] музыкальным инструментам. Пение набатеев и ал-джарамика [сопровождалось] игрой на ал-гирварат — ритм их напоминает ритм мандолин.
Сказал Фандурус ар-Руми: «Четыре струны[1783] соответствуют четырем природам человеческого [организма][1784]: аз-забр соответствует желтой желчи, ал-масна соответствует крови, ал-маслас — слизи, а ал-ламм — черной желчи».
У ромеев из музыкальных инструментов [имеется] ал-аргал. На нем шестнадцать струн, и голос его далеко раздается. [Ал-аргал] сделан [древними] греками. И ас-салбан. У него двадцать четыре струны. [Название его] означает «тысяча голосов». [Есть] у них ал-лура, и это рабаб[1785]. Он из дерева, и у него пять струн. И [есть] у них ал-кисара, у нее двенадцать струн. И [есть] у них ас-силиндж, он [сделан] из телячьей кожи. Все эти инструменты различны [по своим] свойствам. И [есть] у них ал-урган. Устроены в нем меха из шкур и железа.
У индийцев [имеется] ал-канка, это одна струна, натянутая на тыкве. [Ал-канка] используется вместо лютни и [музыкальных] тарелок.
Сказал ['Убайдаллах б. Хурдазбах]: У арабов крики погонщиков [караванов] предшествовали пению. Во время одной [из] своих поездок Мудар б. Низар б. Ма'д'[1786] упал с верблюда, и сломалась рука его. [Тогда] принялся он причитать: «О рука моя, о рука бедная»[1787]. Выделялся он голосом своим среди людей. И повиновались [ему] верблюды, и выровнялся ход их. [Тогда] стали пользоваться арабы /222/ [этим возгласом] для гона [караванов] и сделали слова [Мудара] началом возгласа. И из речений погонщика:
О ведущий, о ведущий,И о рука, о рука.
Возгласы погонщика [верблюдов] были первыми [из того], что слышат и повторяют среди арабов. Потом отделилось пение от возгласов погонщиков. Арабские женщины причитали над мертвыми своими. Ни [один] из народов после персов и ромеев не был более привержен увеселениям и развлечениям, нежели арабы. Существует три вида насабного их пения: ар-ракбани, тяжелый санад и легкий хазадж[1788]. Первыми, кто запел среди арабов, были Два кузнечика[1789], бывшие невольницами-певицами у Му'авии б. Бакра ал-'Имлаки[1790] во время 'ад. Арабы называли певицу угольком, а лютню ал-музхар. Пение жителей Йемена под инструменты и напевы их [без слов] были одного вида, [подобны]. А [собственно] пение их было двух видов — ханафитское и химйаритское. Лучшее из них — ханафитское. Курайшиты знали из пения только насб, пока [не] пришел ан-Надр б. ал-Харис б. Калада б. 'Алкама б. 'Абд Манаф б. 'Абд ад-Дар б. Кусайй[1791] из Ирака, побывав в Хире с посольством у Хосроя. [Тогда] он обучился игре на лютне и пению под нее. Он пришел в Мекку и научил [всему этому] жителей ее, и они набрали певиц.
Пение очищает ум, смягчает нрав, веселит душу и радует ее, вселяет храбрость в сердце, делает щедрым скупца. [Пение] вместе с вином противоборствует печали, разрушающей тело, создает в нем движение и рассеивает тоску. Пение само по себе делает это. Превосходство пения над речью подобно превосходству речи над немотой и здоровья над недугом. Сказал поэт:
Не посылай против печалей своих, если одолеют тебя они,[Ничего], кроме вина и мелодии струн.
Аллах сотворил жемчужину мудрости, философ добыл ее. Что темное сделал он ясным? Что тайное обнаружил? На какое искусство указал? К какому знанию и достоянию прибыл первым? Нет ему равного, и он вождь века своего. Цари спали под музыку, чтобы текла по жилам их радость. Персидские цари спали только под пение музыканта или под сладкоречивую беседу. Арабка не убаюкивает /223/ ребенка своего, [когда] он плачет, боясь, что печаль потечет по телу его и заструится по жилам его, а возится и шутит с ним, пока [не] засыпает он радостным, веселым, и [от этого] растет тело его, очищается цвет [лица] его и кровь, становится живым ум его. Ребенок успокаивается от пения и сменяется плач его смехом.
Сказал Йахйа б. Халид б. Бармак: «Пение — [это то], что развеселит тебя, заставит тебя танцевать, вызовет слезы или опечалит. [От] остального же — горе и тоска».
Сказал ал-Му'тамид: «Рек ты и преуспел и описал изобильно. Устроил ты в этот день торжище для пения и празднество для всевозможных развлечений. Поистине, слова твои подобны вышитому платью, в котором соединяются красное, желтое, зеленое и прочие цвета. [Так] каков искусный певец?» Сказал Ибн Хурдазбах: «Искусный певец, о Повелитель Верующих — [это тот], кто овладел дыханием своим, не предается излишествам и разнообразен в [пении]». Сказал ал-Му'тамид: «На сколько [категорий] делятся виды пения?» Тот сказал: «На три категории, о Повелитель Верующих. Это живительная музыка, располагающая к щедрости, вселяющая в душу бодрость и способствующая пробуждению [благородных] качеств у слушающего. И [это] музыка горести и печали в особенности если стихи описывают дни юности, тоску по родным местам, печаль по возлюбленным, [разлуку с которыми] невозможно терпеть. И музыка, [способствующая] очищению души и [рождению] прекрасных чувств, в особенности если в [ней] слышатся лад и гармония. Ибо кто не сведущ в том, не поймет ее и она его не обрадует. Напротив, увидишь ты его отвлекшимся. [Такая музыка] подобна несокрушимой скале и твердому минералу. Ничто не меняет ее. Сказал, о Повелитель Верующих, некий из прежних философов, [так же] говорили многие из [греческих] мудрецов: «Для кого несчастье — запах, /224/ [тот] возненавидит аромат благовоний. Чьи чувства огрубели, [тот] не любит слушать музыку, отвлекается от нее, порицает ее и ругает». Сказал ал-Му'тамид: «А каково значение ритма, различных ударов и всевозможных напевов?» Сказал [Ибн Хурдазбах]: «Говорили об этом, о Повелитель Верующих, древние, что ритм для пения — то же самое, что стихотворные размеры для стихов. [Древние] объяснили [сущность] ритма, дали ему названия и прозвища. [Ритм бывает] четырех родов — сакил ал-аввал и его хафиф, сакил ас-сани и его хафиф, рамал ал-аввал и его хафиф, ал-хазадж и его хафиф[1792]. Ритм — это мера, в значении «сочетать», «измерять». [То, что] не сочетается, выходит из меры. Выход из меры — это запаздывание или опережение относительно нее. Удар сакила ал-аввала — три, три. Два тяжелых медленных, потом [еще] один удар. Удар хафифа сакила ас-сани — два подряд, один медленный и два сдвоенных. Удар хафифа ар-рамала — два и два сдвоенных. Между каждой парой остановка. Удар ал-хазаджа — один, один — вместе, [единым] касанием. Удар хафифа ал-хазаджа — один, один — вместе, в одном сочетании, легче степенью, нежели ал-хазадж.
Восемь ударов: два сакила —
