светские сеньоры жертвовали в сокровищницы орденов денежные суммы, другие передавали воинствующим монахам замки и крепости, а порой даже и целые города.
На Востоке в описываемую нами пору подобные пожертвования стали особенно входить в моду. Несмотря на то что при этом землевладелец терял возможность получать выгоды от своей собственности, переданной во владение Храму или Госпиталю, невзирая на то что он лишался светских вассалов, которые могли бы управлять фьефом и поставлять своему господину гарантированную военную помощь, сеньор получал для своих территорий самых лучших защитников, а для себя надёжного союзника. Хотя госпитальеры и храмовники не подчинялись никому, кроме римского папы, они, как правило, не оставляли в беде барона, землями которого владели.
Главное заключалось в том, что братства всегда имели достаточное число хорошо обученных и дисциплинированных воинов, и, что вполне понятно, монашеские ордена не зависели от причуд природы в таком тонком деле, как наследование. Им, в отличие от светских феодалов, не приходилось печься о том, чтобы произвести достаточное количество сыновей, и в то же время у них не возникало проблем с тем, чем наделить детей, если тех оказывалось слишком много. Защитников земли всегда было столько, сколько нужно. Капитул решал подобные задачи легко, как любой бюрократический аппарат, существовавший как до, так и после него: командиры назначались и отзывались, согласно принятым постановлениям.
Как мы уже знаем, король Бальдуэн, чтобы усилить графство Триполи после трагической гибели его правителя, по согласованию с Одьерн, вдовой Раймунда Второго, передал в руки храмовников город Тортосу. Госпитальеры не отставали от конкурентов, грозные башни и неприступные двойные стены их знаменитой крепости Крак де Шевалье, расположенной всего в каких-нибудь тридцати милях на восток от Тортосы, стоят и поныне. Сооружение это, как и многие постройки тех времён, не может не впечатлять своей грандиозностью.
В пределах Антиохии пока ещё не случалось столь значительных передач земельной собственности. Если бы всё получилось так, как обещал храмовнику князь, позиции тамплиеров здесь значительно усилились бы по сравнению с положением госпитальеров.
Комментарий 20
Получилось же всё из-за того, что лет этак за сорок до описываемых событий доблестные потомки герцога Гвискара, достойные князья из славного рода д’Отвиллей, Боэмунд и Танкред, решили по-тихому завладеть Эдессой, где правил граф Бальдуэн Второй (будущий король Иерусалимский Бальдуэн Второй). Его вместе с кузеном, знаменитым Жосленом Первым, Тель-Баширским Волком, постигла неудача. В 1104 г. они угодили в плен в битве под Харраном.
Это место знаменито в истории ещё и тем, что Марк Лициний Красс, подавивший на исходе первой трети I века дохристианской эры восстание Спартака, спустя двадцать лет после своей блистательной победы над взбунтовавшимися рабами погубил здесь в борьбе с парфянами римское войско и потерял жизнь.
Кстати, обратим внимание на то, что тактика парфян мало отличалась от той, которую применяли турки против крестоносцев, — наскок, тучи стрел и немедленное отступление. (Разница только в том, что как франки славились своей тяжёлой конницей, так римляне гордились — и не без оснований — своей тяжеловооружённой пехотой, знаменитыми легионами).
Тем временем Джавали, эмир, пленивший Бальдуэна, поссорился с Радваном Алеппским. Последний позвал на помощь Танкреда. Джавали же отпустил графа за половину выкупа и обещание в будущем заплатить остальное. Теперь Бальдуэн, как полагалось рыцарю, решил воздать благодеянием за благодеяние. Граф Эдессы и Жослен Тель-Баширский привели несколько сотен рыцарей к Менджибу (крепость между Алеппо и Евфратом), куда подошло войско Джавали (пять сотен турок и до тысячи бедуинов). Таким образом, вся армия эдесситов и мусульман составляла до двух тысяч конницы.
Танкред привёл пятнадцать сотен рыцарей и конных оруженосцев[138], Радван — шесть сотен всадников.
В битве христиан и мусульман против христиан и мусульман сначала одолевали Бальдуэн и его союзники, однако потом верх взял Танкред с Радваном Алеппским.
Хронисты сообщают о том, что произошло это из-за бедуинов Джавали. Они соблазнились запасными конями союзников-франков, которых те спрятали в укромном месте, и попытались их украсть. Разумеется, коней охраняли. Одна из главных особенностей средневековья состояла в том, что приходилось тратить огромное количество сил как раз на охрану имущества. Причём заботиться об этом должен был сам собственник, никакой полиции не существовало, и каждый, конечно, норовил что-нибудь стянуть под шумок — мол, война всё спишет.
Как нетрудно догадаться, бесчестные намерения вороватых кочевников встретили бурные возражения со стороны франков: получился не шумок, а самый настоящий шум. Воины Джавали и Бальдуэна, которые, конечно, ничего не знали о замыслах горе-союзников, решили, что противник их обошёл и вот-вот возьмёт в клещи. Они обратились в беспорядочное бегство.
Вообще же в те времена частенько случались такие вот, как бы сказали мы теперь, непонятки.
Знаменитый султан Саладин, как-то сражаясь с крестоносцами под стенами Акры (в 1189 г.), оказался в глупейшем и опаснейшем положении. Эмир Таки, командовавший правым флангом сарацинского войска, начал притворное отступление, забыв предупредить о манёвре своего господина. Делал эмир это так убедительно, что ввёл в заблуждение... самого Саладина, который решил, что...
Трудно сказать, что именно решил султан, только доблестные тамплиеры опрокинули отряды Таки, и турки бежали аж до самого Дамаска. Что, впрочем, не помешало самому Саладину украсть у франков победу: когда они уже грабили его лагерь, султан вернулся и... в общем, получилась ничья, кровавая ничья, стоившая жизни печально известному гран мэтру Храма Жерару де Ридфору.
Другой, не менее курьёзный случай произошёл в 1101 г. под Рамлой.
Король Бальдуэн Первый вышел навстречу тридцатитысячному(!) египетскому войску (одиннадцать тысяч конных и двадцать одна тысяча пеших, по сведениям из арабских источников), имея двести шестьдесят(!) рыцарей и около тысячи(!) пехотинцев. Несмотря на столь чудовищный численный перевес неприятеля, Бальдуэн разделил своё войско на несколько отрядов и атаковал.
Его рыцари один за другим гибли в гуще вражеских полчищ. Один из них, Юго де Сент-Омер, командир третьего отряда, видя, что всё проиграно, с несколькими рыцарями обратился в бегство. Он прибыл в Яффу с вестью о поражении и гибели самого короля. Королева грохнулась в обморок.
Тем временем Бальдуэн, слухи о смерти которого оказались сильно преувеличены, решил, что пора вмешаться самому. Истово покаявшись в грехах — а уж кому-кому, а ему-то было в чём покаяться — перед истинным крестом, на котором пострадал сам Спаситель (фрагменты этой реликвии крестоносцы возили с собой на каждую важную битву), и вместе с остатками войска воодушевившись пламенной проповедью Арнульфа де Ро, Бальдуэн оседлал своего любимого коня и бросился на врага.
Трудно сказать, кто помогал королю Иерусалимскому,
