Павлович покупает билет в Москву, Полина Ивановна достает фирменные тортики, Володя – пару "Троянды Закарпатья" или "Черного доктора" в особой упаковке, с перетяжками (Москва любит подношения). Это в Киеве. А в Москве Витя уже заказывает билет назад, и чтоб непременно в 1-м поезде, и в мягком вагоне, и нижнее место, и даже по ходу поезда; Римма Георгиевна звонит в скромную ведомственную (Гостелерадио) гостиницу, но с прекрасным буфетом и удобно расположенную. Мишин готовит и пакует реактивы, чтобы к четвергу к 4 часам все было готово.
Поезд прибывает в столицу в 9 утра. В окне мелькает чешский "дипломат" Вити. После приветствий приступаем к акту передачи. Витя вручает мне свой проездной (за 3 дня я окупаю его на 50%), билет обратно и шифр пустой ячейки в камере хранения. Я передаю ему посылочку от родной жены с полураздавленными помидорами, фасовку сефадекса LH-20 и компенсацию за проездной.
Кстати, о проездных. Наш с Витей общий знакомый, аспирант Харченко, в таких случаях давал мне только половину проездного. То есть билет разрезается на две части, и каждый вставляет свой кусок проездного в карманчик портмоне, пришпиливая его таким образом, чтобы у окружающих создавалось впечатление, что остаток проездного находится в кармане. Контролеры реагируют на цвет билета, и я не помню случая, чтобы меня остановили. Позже Харченко начал разрезать билет на 3 и даже на 4 части, экономя скудную аспирантскую стипендию.
Договариваемся встретиться в 12 часов возле "Арагви". В Москве у меня три постоянных посещения – "Арагви", "Славянский базар", а замыкает треугольник ресторан "Прага". Это, так сказать, обязательная программа. Дополнительно, по ситуации, я могу зайти в ресторан "Охотник" на Горького, пивбар "Жигули", шашлычную "Ингури"…
К "Арагви" мы подходим одновременно. Витя, как и я, чрезвычайно пунктуальный человек. У входа уже стоит небольшая очередь из хорошо одетых людей, много лиц кавказской национальности. Пока я раздевался, Витя, расталкивая публику животом, помчался вниз, но занять наши любимые места не успел. Его опередила необычайно носатая и черная грузинская тамара с изящными черными усиками. Нос у нее агрессивно загибался вниз, как бы желая клюнуть свое же основание. Сели в другую нишу. Сразу же подали меню. Витя жадно вглядывается в полузабытые строки – аспирантская стипендия не предусматривает посещения таких мест. Заказали бастурму, много овощей, салаты, сациви и шашлык на ребрышках, по бутылочке Кварели и Вазисубани. На первое – огненное "харчо". "Арагви" в обеденную пору трудно назвать рестораном. В ресторан в обычном нашем понимании ходят пить. В "Арагви" ходят есть. И здесь есть что есть. И публика здесь особенная, отличная от посетителей новомодных ресторанов и артистических кафе, которые при всей их гордости и чувстве принадлежности к избранным, несколько раз в течение обеда тайком щупают свой внутренний карман, где у них в дорогом портмоне лежит последняя пятерка. От каждого здесь веет какой-то основательностью, солидностью. Одеты не всегда по моде, но добротно, и кошельки у них простые, затертые, но такой кошель хочется взять в руки и даже погладить. Неторопливо усаживаются, не спеша просматривают меню и заказывают – заказывают также неторопливо, обстоятельно, продуманно, смакуя каждое название и сверяясь время от времени с меню, чтобы чего-то не забыть, не упустить какой-то мелочи, от чего может нарушиться естественное течение обеда. В большинстве мужчины. В основном за 80 (килограмм). Мы с Витей здесь еще не в своей тарелке – у меня не хватает веса, у Вити – содержимого кошелька. Официанты еще здесь похожи на своих дореволюционных предшественников, если судить по описаниям Гиляровского. Приятно наблюдать за их перемещениями по залу. Шаги настолько мелкие, что кажется – официант двигается на колесиках, поднос порхает в его руке под невероятными углами, живот далеко впереди, голова сзади и в стороне – в общем, впечатляет. Они не смотрят волком, если не заказано спиртное, понимают – многие на работе, кто-то за рулем, но за план не переживают – заказы меньше 5–6 рублей на персону – редкость (это, повторяю, в обеденное время). Трудно удержаться, видя такое меню или, что более убедительно, дымящиеся блюда, источающие чесночное благоухание на соседнем столике. В меню доминирует птица и баранина. Масса всяких шашлыков. И овощи. Овощные наборы, всякого рода салаты. Есть, конечно, и икра, и осетрина, но они не пользуются особой популярностью. Посетители славянского типа пьют водку (“мне, дорогой, 300 водочки”). Представители кавказских народностей – вино, коньяк. Едят все очень много. Несколько холодных закусок, салаты, первое, 1–2 вторых – обычный заказ. Едят с большим аппетитом. Я как-то сидел за одним столиком с двумя очень солидными гражданами из российской глубинки. Они заказали почти все меню и красиво ели, разрывая руками цыпленка-табака, выуживая кусочки птицы из сациви и смачно запивая это все "Пшеничной". Даже официант (по всей видимости, молодой) в последний момент засомневался – нести ли, мол, еще "на ребрышках". "Неси, неси"– уверенно пробасил крайний из них, – "и захвати еще мисочку сулугуни". Затем он рассказал мне и своему соседу историю про своего сибирского дядю, который, приезжая к нему в гости, варил ведро картошки, покупал десяток сельдей (настоящих, полуметровых, а не каких-то паршивых иваси), литру водки, и этого ему как раз хватало на обед. "Вот люди были" – заключил рассказчик и поучительно посмотрел на меня, изо всех сил пытавшегося разрезать кусок шашлыка по-карски. Меня хватало в "Арагви" на два блюда, третье я ел уже через силу, но рядом с такими людьми открывается второе дыхание. Как-то я привел в ресторан Валерика Харченко. Он наелся уже салатом "Арагви" (фирменное блюдо), кое-как влил в себя суп овощной с бараниной и тоскливо смотрел на поставленные перед ним купаты, которые осилить так и не смог. Достопримечательностью ресторана является также хлеб – очень аппетитные длинные чуреки, которые надо разрывать руками. Их можно есть сами по себе. К сожалению, в ресторане редко можно увидеть хорошие грузинские вина. Обычно бывает Вазисубани, реже Цинандали, Цоликаури да и то московского разлива. Ахашени, Псоу, Твиши, Хванчкара и Киндзмараули встречаются только в меню, в качестве отсутствующих.
В ресторане несколько залов, но мы с Витей обедаем только в подвальчике – стены расписаны трогательными сценами из кавказской жизни, изображающими писаных красавцев-горцев с молочными барашками на руках и прекрасных грузинок с тарой, наполненной виноградом и др. фруктами. По замыслу создателей ресторана эти произведения призваны разжигать аппетит у посетителей и в популярной форме знакомить их с жизнью южных республик.
Выходим из зала и поднимаемся в гардероб. Ко мне подбегает один
