Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
Лавди восторженно тараторила, как в былые времена, когда они были еще детьми, не знающими ни забот, ни печалей, и могла бы продолжать так до бесконечности, однако Джудит решила, что пора ее перебить.
— Когда ты вернешься домой?
— А, вечером. Вечером вернемся. Мы не «сбежали» и ничего такого. Мы просто вместе. Строим планы, думаем о нашем будущем.
— А как быть с Уолтером?
— Уолтер ушел. Папчик мне рассказал. Арабелла Блямб выиграла, и желаю ей удачи.
— А Нат?
— Папчик говорил с мистером Бейнсом. Они рассчитывают, что я смогу оставить Ната у себя. Там видно будет. А Гас говорит, что всегда хотел, чтобы у него был маленький мальчишка, что это даже лучше — начать супружескую жизнь, имея уже готовую семью. — Лавди на секунду замолчала, а потом продолжила совершенно другим тоном: — Я всегда любила его, Джудит. Даже когда думала, что его нет в живых. Но мне трудно было объяснить это всем вам. Гас был единственным человеком, которого я любила по-настоящему. Когда ты сказала мне, что он жив, это была самая горькая и самая счастливая новость. Но нелегко было говорить об этом. Я знаю, я вела себя ужасно…
— Господи, Лавди, иначе ты была бы не ты.
— Приходи сегодня. В Нанчерроу, вечером. Давайте соберемся все вместе. Как раньше. Только Эдварда нет. Но я думаю, он тоже будет с нами, тебе так не кажется? Он будет где-то поблизости и выпьет за наше здоровье…
Сквозь слезы Джудит проговорила:
— Такой случай он не пропустил бы ни за что на свете. Удачи, Лавди.
— Люблю тебя.
Джудит положила трубку, обливаясь слезами.
— Зто я от счастья плачу. У тебя нет платка?
Разумеется, у Джереми был платок. Он вытащил его, белоснежный и аккуратно сложенный, из кармана и подал ей; она высморкалась и вытерла глупые, бессмысленные слезы.
— Насколько я понимаю, — сказал Джереми, — все благополучно.
— Великолепно. Они вместе. Они любят друг друга. Всегда любили. Гас собирается вернуться к живописи и поселиться в Порткеррисе, в мастерской с пульмановской кухней,
— И с Лавди?
— Не знаю, наверно. Она не сказала. Это уже неважно. — Слезы прекратились. — Я оставлю пока твой платок у себя — постираю и отдам.
Она сунула платок за рукав свитера и улыбнулась ему. Внезапно как-то сразу почувствовалось, что они остались вдвоем. Не было больше никаких помех, не было других людей — только он и она. И впервые возникла маленькая неловкость, какое-то стеснение. Пытаясь скрыть смущение, Джудит спросила:
— Хочешь кофе?
— Нет. Я не хочу кофе, хватит с меня Лавди с Гасом и всех остальных. Нам пора поговорить. О нас с тобой.
И в самом деле, пора было. Они вернулись в гостиную и сели на широкое сиденье у окна. Теперь уже лучи низкого солнца то и дело падали на старомодную мебель, выцветшие ковры, рассыпались радужными зайчиками с подвесок хрустальной люстры Лавинии Боскавен.
— С чего начнем? — спросила Джудит.
— С начала. Почему ты не ответила на мое письмо?
— Но ты не писал, — нахмурилась она.
— Писал. С Лонг-Айленда.
— Я не получала письма. Теперь уже нахмурился он.
— Ты уверена?
— Неужели же нет. Я все ждала, ждала… Ты сказал, что напишешь — тогда, утром, в Лондоне, Обещал написать, а сам не написал. Я не получала никакого письма. И я подумала, что ты просто передумал, сдрейфил, решил в конце концов, что не хочешь иметь со мной ничего общего.
— О, Джудит!.. — Он вздохнул, и это больше было похоже на стон, чем на вздох. — Все эти годы… — Он взял ее руку. — Нет, я писал. Я гостил у одних людей на Лонг-Айленде, и весь измучился, чуть голову себе не сломал, пытаясь найти нужные слова. Потом я вернулся в Нью-Йорк и отправил письмо армейской почтой с «Сазерленда».
— Так что же произошло?
— Я думаю, судно потопили. Битва за Атлантику была в самом разгаре. И мое письмо вместе с остальными, видимо, ушло на дно морское.
Она покачала головой.
— Мне это и в голову не приходило. О чем говорилось в письме?
— О многом. Там говорилось, что я никогда не забуду той ночи, которую мы провели вместе в Лондоне, когда ты была так несчастна, а мне пришлось уйти рано утром, чтобы попасть на свой корабль. И там говорилось, как сильно я тебя люблю. Я всегда тебя любил, с той самой минуты, когда впервые увидел. А потом были другие события, которые все решили для меня. Я приехал в Нанчерроу н услышал, как в твоей спальне играет «Иисус — утоление жаждущих». В этот момент я понял — ты мне необходима. И в конце письма я просил тебя выйти за меня замуж. Потому что я уже не мог представить себе свое будущее без тебя. И я просил тебя написать. Ответить. Сказать да или нет, чтобы я не терзался больше неизвестностью.
— И ты не получил ответа.
— Нет.
— Тебе это не показалось странным?
— В общем-то, нет. Я всегда был весьма невысокого мнения о своих достоинствах и не считал себя завидным женихом. К тому же, я на тринадцать лет старше тебя и никогда не мог похвастаться большим достатком. А у тебя было все. Молодость, красота, материальная независимость. Весь мир был у твоих ног. И, может быть, ты заслуживаешь большего, чем быть женой простого провинциального доктора. Поэтому — нет. Не получив от тебя ответа, я не нашел в этом ничего странного. Просто это был конец всего.
— Наверно, я сама должна была написать тебе, но я не была настолько уверена в себе. Да, мы были близки тогда в Лондоне. И все казалось так прекрасно. Но Эдвард любил меня из жалости. Он хотел подарить мне те радости, которых я была, по его мнению, лишена. И я боялась, что ты действовал из тех же побуждений. Просто утешил в трудную минуту.
— Ничего подобного, любимая.
— Теперь я понимаю. Но тогда я была моложе. Мне не хватало уверенности в себе и опыта. — Она взглянула на него. — Теперь у меня Джесс. Мы с ней — единое целое, мы — семья. Все, что происходит со мной, касается и ее тоже.
— Она не будет против, если я появлюсь в твоей жизни? Я бы очень хотел, чтобы мы трое были вместе. Я навсегда запомнил ее тогда, в поезде, когда она капризничала и швырнула в тебя своей куклой. Мне не терпится снова увидеть ее.
— Ей уже четырнадцать, и она очень самостоятельная. А бедного Голли больше нет, он утонул в море.
— Мне ужасно стыдно. Я до сих пор не сказал ни слова ни о твоих родителях, ни о Джесс. Все о себе да о себе. Но я очень горевал о твоих родителях. А потом очень радовался, когда отец рассказал мне о Джесс. Она в «Святой Урсуле»?
— Да, и ей там хорошо. Но пока она не вырастет, я за нее отвечаю.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
