— В академии каникулы, — Томас явно предвидел все его возражения. — Семья с удовольствием погостит на Земле и побывает на съёмках. И ни у кого нет нужного цвета чешуи, только у тебя. Соглашайся!
— Стоп! — я втиснулась между мужчинами, загородила собой мужа и угрожающе наставила на дядюшку палец, что, наверное, смотрелось забавно, поскольку моя макушка была где-то на уровне груди Томаса, да и муж возвышался надо мной на полторы головы. — Кончай на него давить! Что бы там ни было, если Рик не хочет…
— Лили, я думал, что ты будешь на моей стороне, — наигранно обиделся Томас.
— Может, и была бы, знай я, о чём речь. Но я не знаю, поэтому без вариантов на стороне мужа.
— Нужно было с тебя начинать, — досадливо поморщился Томас. — В общем, Лили, я планирую экранизацию твоей первой книги, пока проект в стадии разработки, вот я и попросил твоего мужа сняться в этом фильме в роли дракона. Ты там так подробно его внешность описала, и цвет чешуи, и все выступы на морде, и всё-всё-всё, и я подумал — зачем нам сложные спецэффекты, если можно просто снять Рика. Двуногую форму будет играть профессиональный актёр, но ты представляешь, сколько месяцев пришлось бы потратить на крылатую?!
— И когда ты планировал мне рассказать, что будешь снимать фильм по моей книге? — недобро прищурилась я на дядю.
— Вот сейчас и говорю. Лили, это пока только планы, ничего ещё не решено. Но почему бы заранее не договориться с Риком? Ну, кто лучше него сыграет его же самого?
— Ты прав, никто, — кивнула я, разворачиваясь к мужу и осматривая его с ног до головы и обратно.
— Нет! — Рик выставил перед собой ладони в защитном жесте. — Габриель, пожалуйста, нет! — но голос его звучал как-то совсем безнадёжно.
— Томас, скажи, а где ты сможешь найти актёра, хотя бы вполовину такого же прекрасного, как мой дракон? — я обращалась к дяде, но продолжала пожирать глазами своего красавца-мужа.
— Я знал, что ты меня поддержишь, Лили, — я не видела лица Томаса, но была уверена, что он довольно улыбается. — Зачем нам какой-то актёр, если есть настоящий герой этой истории? — вкрадчиво зашептал он мне на ухо.
А я представила своего мужа на большом экране. В своём белом костюме преподавателя, удивительно похожий на сказочного принца, он покорит сердца всех зрительниц, от семи до семидесяти лет. Вот только…
— Стоп! Но ему же тогда придётся целоваться с актрисой, играющей меня? — я развернулась и едва ли не со злостью уставилась на дядюшку. — Нет уж! Крылатую форму он сыграет… Сыграешь, Рик, ты так прекрасен, и это должны видеть все, никакие спецэффекты этого не передадут. Но для двуногой формы ищи актёра, Томас! Целовать своего мужа могу только я!
— Жаль, — вздохнул дядюшка. — Почти получилось. Ну, хоть что-то удалось выпросить.
— Проси больше, чтобы в итоге получить то, что хотел, — раздался рядом весёлый голос, и я, обернувшись, увидела рядом Кевина и еще несколько наших родственников, наблюдающих за нашим разговором. — Древний приём.
— Но ведь сработало, — довольно улыбнулся Томас.
— Пророчество! Новое пророчество! — прокатилось по толпе, заставив нас забыть о фильме и начать оглядываться в поисках Даниты и того счастливчика, которому она сейчас выдаст предсказание.
Я стала машинально перебирать в голове имена, вспоминая, кто у нас недавно переродился, а пророчества для него ещё не было, но получила ответ прежде, чем вспомнила хоть кого-то. Сквозь толпу, расступившуюся, как Красное море перед Моисеем, Данита подошла к нам и встала перед Кевином, который переродился пять лет назад, но пророчества пока так и не получил. Глядя куда-то в пространство расфокусированным взглядом, она начала говорить уже знакомым мне безэмоциональным голосом:
Порадуйся, друг мой крылатый — недолго твоё ожиданье.
Сестра твоя, та, что по крови,
Что всем рассказала о встрече своей и любимого мужа,
Покажет её всему миру, героям отдав свои лица.
И муж, и она будут рядом, играть для иллюзии новой.
Когда же покажется миру впервые иллюзия эта, ты тоже придёшь на премьеру.
Там будет она — в чёрно-белом, глаза, словно зелень лесная, а волосы — семя каштана.
Носить она будет подносы с едой и шипучим напитком.
Споткнутся о лысую кошку, удравшую прочь от хозяйки.
Уронит поднос, и напитки дождём на костюм твой прольются.
В слезах она будет, пугаясь расплаты от грозной хозяйки.
Лови, успокаивай — это твоё долгожданное счастье.
Все замерли, осмысливая услышанное. Потом Томас хлопнул Кевина по плечу:
— Поздравляю, малыш. И добро пожаловать на премьеру моего следующего фильма. Ждать придётся недолго — актёров на главные роли я уже нашёл, — и он широким жестом обвёл нас с Риком.
— Томас, ты о чём? — уже осознав величайший подвох, но ещё не веря в него, спросила я.
— Да что же здесь непонятного? Вы с мужем сниметесь в роли самих себя, а на приёме после премьеры фильма Кевина обольёт шампанским официантка, споткнувшаяся о кошку… Хм, обычно на такие приёмы собачек таскают в сумках, ну да мало ли на свете ненормальных. В общем, даю отмашку сценаристам и начинаю набирать команду для съёмок.
— Погоди-погоди! — я еще продолжала трепыхаться в попытке избежать неизбежного. — Может, это не обо мне речь?
— Лили, — счастливо улыбающийся Кевин посмотрел на меня, как на дурочку. — Сколько из моих сестёр мне действительно сестры по крови, а не тёти? Только ты.
— Может, у мамы с папой еще дочка родится? Какие их годы!
— Может, и родится, скорее даже наверняка, — послышался папин голос. Оказывается, они с мамой тоже рядом стояли, наверное, подошли вслед за Данитой. — Только Кевину скорое счастье обещали. Да и потом — книгу ты написала? Ты. Фильм по твоей книге снимать будут?
— Без сомнения, — подхватил мой дядя.
— Да какая из меня актриса? Томас, твой фильм провалится!
— Нет ничего проще, чем играть самого себя, — Рик, стоящий у меня на спиной, наклонился почти к самому моему уху, чтобы ехидно повторить фразу Томаса. — И целоваться нам придётся только друг с другом.
Я оглядела взявших нас в кольцо родственников и поняла — отвертеться не удастся.
— Ну и ладно! — смирилась я. — Твои деньги, Томас, тебе и убытки подсчитывать.
— Вот и умница, — дядюшка погладил меня по голове. — Всё получится, Лили, ты просто ещё нe знаешь всех своих возможностей.
— Стричься придётся, — простонала я.
Сейчас мои волосы доходили почти до талии, и уже никто не принимал меня за парня, хотя я и носила порой брюки. Правда, в основном в Долине или во время поездок и полётов куда-нибудь, но всё равно. А если снова постригусь…
