Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 141
– Если этот сюрприз – Керенский, я не приду, потому что не пожму ему руку.
Впрочем, Керенского и так в эмиграции называли «лицо, получающее пощечины»… Не любит Марина Антоновна и Америки, где обретался тот же Керенский.
– Ненавижу Нью-Йорк! – фыркает она.
Возможно, это потому, что спустя долгое время после смерти отца Марина приезжала туда, чтобы с мытарствами забрать к себе во Францию ее маму. А Ксения Васильевна, тогда уже семидесяти семи лет, была немощна и потеряла все свои документы. Марине пришлось их скрупулезно восстанавливать, натерпелась от американских бюрократов и нью-йоркской суеты. Ксения Васильевна Деникина скончалась во Франции в 80 лет.
– Вы парижанка? – спросил я Марину Антоновну.
– Нет! – и на это со своей восхитительной неуклонностью ответила она. – Я – из Версаля.
У неувядаемой дочери генерала Деникина две внучки, причем старшая, 24-летняя красавица, все еще не желает выходить замуж. Но еще дольше внучкиного возраста, уже 33 года живет Марина Антоновна в версальском городке-дворце. Она патриотична в любом «измерении», как все Деникины.
* * *
Антон Иванович в Нью-Йорке, несмотря на здешних оголтелых противников, руки не торопился сложить. 14 июня 1946 года генерал взял да написал «записку-меморандум» под заголовком «Русский вопрос» прямо в адрес правительств Англии и США. В ней он отмечал:
«Если западные демократии, спровоцированные большевизмом, вынуждены были бы дать ему отпор, недопустимо, чтобы противобольшсвистская коалиция повторила капитальнейшую ошибку Гитлера, повлекшую разгром Германии. Война должна вестись не против России, а исключительно для свержения большевизма. Нельзя смешивать СССР с Россией, советскую власть с русским народом, палача с жертвой. Если война начнется против России для ее раздела и балканизации (Украина, Кавказ) или для отторжения русских земель, то русский народ воспримет такую войну опять как войну Отечественную.
Если война будет вестись не против России и ее суверенности, если будет признана неприкосновенность исторических рубежей России и прав ес, обеспечивающих жизненные интересы империи, то вполне возможно падение большевизма при помощи народного восстания или внутреннего переворота».
Нет, не хотел верить Антон Иванович, что русские, потерявшие от ленинско-сталинских репрессий десятки миллионов человек, живущие на архипелаге ГУЛАГе, не поднимут головы…
Нью-йоркский кружок Деникиных составлял пять-шесть человек, самой близкой в нем была графиня Софья Владимировна Панина, прославившаяся в России своей культурно-общественной деятельностью и созданием в Петербурге Народного дома. Встречался Антон Иванович и с американцами, которые интересовались «бизнесом» генерала. На эту тему он величественно отвечал:
– У меня нет здесь экономической базы.
Обозначала фраза, что нету у Деникина за душой ни копейки. Ему взялся помогать бывший белогвардеец, один из боссов крупного издательства Н. Р. Верден. Оно заинтересовалось автобиографической книгой «Моя жизнь», над которой трудился Деникин. Обо всем этом Антон Иванович в одном из своих писем в августе 1946 года писал:
Понемногу начинаем приспособляться к американской жизни. Обзавелись добрыми знакомыми, среди них много сохранивших традиции добровольцев, несколько первопоходников. «Бойцы вспоминают минувшие дни»… Сейчас мы в деревне, на даче, но к сентябрю, невзирая на сильнейший квартирный кризис, нам удалось найти маленькую квартирку в окрестностях Нью-Йорка. Таким образом, приобрели некоторую оседлость.
По предложению солидного издательства пишу книгу. Вернее, работаю одновременно над двумя книгами – о прошлом и настоящем.
И я, и жена прихварываем. У меня – расширение аорты, начавшееся в приснопамятные парижские дни – огорчений и разочарований.
«Книгу о настоящем» Деникин назвал «Вторая мировая война, Россия и зарубежье», но больше успел собрать для нее лишь исходный материал, рукопись этого труда хранится в Русском архиве Колумбийского университета. А «книгу о прошлом» «Моя жизнь» под названием «Путь русского офицера» в 1953 году опубликует по-русски издательство имени А. П. Чехова в Нью-Йорке. В ней Антон Иванович успел описать свою жизнь, начиная с детства – до военного 1916 года.
Вернувшись из-за города, генерал, как и весной, работал дни напролет в нью-йоркской публичной библиотеке на 42-й улице. Сидел за одним из больших столов в Славянском отделе на втором этаже, в кармане пиджака лежал его обед – тощенький сэндвич, приготовленный дома Ксенией Васильевной.
Удалось Деникину написать и обстоятельный ответ на труд генерала Н. Н. Головина с двусмысленным названием «Российская контрреволюция», где тот критиковал его главкомство на юге России. Озаглавил свою отповедь Антон Иванович конкретно и звучно: «Навет на белое движение».
Боевой генерал Деникин и перед атаками жизни привычно не сдавался, хотя в его 74 года все чаще били боли в сердце.
* * *
Следующий, 1947 год был в жизни главкома последним. В его начале сердце Антона Ивановича так прижало, что, кроме знакомого русского врача, Деникин по настоянию жены показался и доктору «из немцев».
Летом деникинское сердце уже постоянно болело. Но он все равно отправился с Ксенией Васильевной в гости к одному другу на ферму в Мичиган.
Антон Иванович умрет, не дожив до своего декабрьского 75-летия. После отпевания в Успенской церкви Дейтрота генерала похоронят с воинскими почестями американской армии на тамошнем кладбище. Посмертный салют Деникину дадут как бывшему Главнокомандующему одной из союзных армий Первой мировой войны.
Потом деникинское тело перевезут на русское кладбище Святого Владимира в местечке Джексон штата Нью-Джерси. А перед смертью Антон Иванович будет просить, чтобы гроб с его останками, когда Россия будет свободной, перевезли бы туда. И теперь это время пришло!..
В конце июля 1947 года на ферме у друга ударил генерала сильнейший сердечный приступ. Его быстро повезли в ближайший городок Анарбор, положили в больницу при Мичиганском университете.
Через несколько дней Антон Иванович оправился и потребовал от жены принести ему рукопись «Моей жизни», надо же было работать. Начал писать, а для отдыха к пасьянсу наладил еще составлять и крестословицы. Как было потом, Марина Антоновна Деникина рассказала мне подробно.
Кризис у Антона Ивановича в общем-то миновал, и можно было выписываться. Да ускорил свою смерть генерал привычкой к сугубой аккуратности и во внешнем виде. Когда узнал, что на следующий день его забирает отсюда домой жена, решил привести себя в полный порядок. Взялся он освежить, обрить себе голову, как регулярно привык с Румынского фронта.
Деникин начал бойко водить бритвой по голове – и уже смертно пробил сердечный приступ!
Генерал снова недвижно лежал и понимал, что умирает. Деникин был готов к этому всю жизнь, выучившись предсмертному православному спокойствию у своего отца Ивана Ефимовича. Белогвардейский главком уходил, выполнив и отцов завет о чести и честности. Ему б сюда русского батюшку для соборования… Но было другое, совершенно символическое.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 141
