Я присел на рюкзак. Гончарук решил сменить мне перевязку. Бинт на голове пропотел, затянутый вчера неплотно, сегодня при перебежках и ползании сбился и теперь временами скатывается и закрывает оба глаза. Его приходится то и дело придерживать рукой.
Однако снять повязку не удалось, пропитанный кровью бинт подсох к ране и при разматывании вызывает нестерпимую боль. Размотав лишь несколько витков, доктор обрезал его вокруг раны и оставил присохшую часть как тампон. Затем, не спеша, перебинтовал голову, получилось сооружение вроде чалмы, увенчанной красноармейской пилоткой. Теперь повязка на голове лежит плотно, правый глаз свободен, видит, а он и нужен для стрельбы.
Голова нестерпимо болит, временами подкатывает тошнота, все тело какое-то разбитое, тяжелое. Хочется лечь, закрыть глаза, вытянуть ноги и уснуть хотя бы на несколько часов. Но даже и вздремнуть сейчас не удастся. Вяло жую жесткую колбасу и привожу в порядок свое снаряжение. Связной принес только что заряженные магазины к автомату. Гранат у меня еще полдюжины, одну противотанковую вчера бросил под автомашину и одну фугасную швырнул сегодня в окно двухэтажного дома, откуда кто-то стрелял из карабина.
Кожаев расшифровал только что полученную радиограмму. Денисин и Леонов, прочтя ее, тут же позвали нас к себе. Начальник штаба флота вице-адмирал Фролов сообщил, что сегодня утром в район военного порта Чхончжина тральщик и эскортный корабль высадили 355-й батальон морской пехоты, которым командует майор М. П. Бараболько. Как донес Бараболько, высадка началась в пять часов утра и прошла вполне успешно. В первый момент после выброски на берег батальон существенного сопротивления со стороны противника не встретил и почти беспрепятственно продвигался в сторону полуострова Комалсандан. При приближении к высотам на полуострове подразделения батальона наткнулись на значительное огневое противодействие неприятеля. Вынуждены были завязать бой за овладение этими ключевыми позициями противника и сейчас продолжают вести его. Продвижение батальона на полуостров поддерживают артиллерийским огнем доставившие десант корабли. С высаженной вслед за нами пулеметной ротой до сих пор связи нет. Нам предлагается установить с нею контакт и затем соединиться с батальоном Бараболько.
Телеграмма из штаба обнадеживает: мы в городе уже не одни, подошел батальон полного состава, раза в четыре больше, чем было десантников в первом броске. Нам стало понятно, что отчетливо доносившаяся утром со стороны военного порта перестрелка — это бой батальона морской пехоты при попытке его выйти на пригородные высоты. Глухой гул пушечной канонады, который доносился до нас при переходе к Пхохондону, означал обстрел неприятельских оборонительных сооружений корабельной артиллерией.
Но где пулеметная рота, почему она не вышла на соединение с нами? Остается предполагать, что или ее высадили где-то далеко от нас, или она попала в такие трудные условия, что не смогла выполнить задание.
Десантники привели себя в порядок, прочистили и зарядили оружие, немного подкрепились. Раненых собрали в одном месте, постарались, чтобы им было возможно удобнее лежать. Гончарук сделал перевязки, тем, кто может двигаться, рассказал, как ухаживать за недвижимыми. С двух сторон растянули плащ-палатки, чтоб хоть немного оградить их от обжигающего солнца. Сюда же собрано ставшее лишним имущество: часть опустевших рюкзаков, магазины и диски, для зарядки которых уже нет больше патронов.
Прошло каких-нибудь полчаса, и Николай Зубков возвратился из разведки. С ними поднялся к нашему лагерю взвод красноармейцев со станковыми пулеметами. Командует взводом старшина, командир взвода убит. Группа Зубкова наткнулась на них на северной окраине города, когда бойцы-пулеметчики, неся на плечах свое тяжелое оружие, начали взбираться на соседнюю высоту.
Старшина рассказал, что их пулеметную роту вчера около шести часов вечера торпедные катера высадили на побережье между торговым и военным портом. Командовал катерами капитан третьего ранга Пантелеев. При входе в залив их обстреляли из пулеметов с полуострова Комалсандан. Однако высадились благополучно, без потерь. Сбив по пути несколько мелких постов, рота, развернувшись в широкую цепь, начала осторожно, поскольку уже стемнело, продвигаться в направлении южной окраины города, где по их предположениям находился десант первого броска.
Примерно через час после высадки к ним попал раненый красноармеец. Видимо, впервые оказавшись в бою, напугавшись и не разобравшись толком в обстановке, он сказал, что отряд полковника Денисина полностью разбит, а ему чудом удалось вырваться и спастись. (Нам, к сожалению, ни тогда, ни позже не удалось установить фамилию этого красноармейца, он, видимо, погиб в ночном бою.)
Получив такое удручающее известие, командир роты не перепроверил его, а решил отказаться от заданного ему плана и не стал пробиваться для соединения с отрядом. Таким образом, это подразделение из группы первого броска, имевшее на вооружении станковые пулеметы, в которых мы как раз очень нуждались, оказалось изолированным, а наш отряд и автоматчики Яроцкого не получили своевременно огневого прикрытия.
Рота двинулась к железнодорожной станции и наткнулась на хорошо вооруженную большую группировку противника. В вечерние часы, в темноте, не зная обстановки в городе и плана его, они вынуждены были вступить в неравный оборонительный бой.
Ночью противнику удалось разобщить роту на части, связь между взводами нарушилась. Командир роты старший лейтенант Мальцев, насколько им известно, тяжело ранен, но где он сейчас, они не знают. Потерь в роте много.
Остатки взвода оказались на северной окраине. Сейчас, на рассвете, решили пробиться из города и идти на север, на соединение с наступающими советскими войсками. В разных местах слышали стрельбу, но где свои, где чужие — понять не могли. При выходе на сопку и наткнулись на них наши разведчики.
Такие горестные сведения о судьбе роты рассказали нам бойцы этого пулеметного взвода. Леонов распорядился позаботиться о пулеметчиках и помочь им: прежде всего накормить, переобуть, заправить снаряжение, вычистить и привести в порядок пулеметы. Мы понимаем, что четыре станковых пулемета — подмога для нас вполне подходящая. Поэтому разведчики, сами очень уставшие, стараются помочь пулеметчикам поскорее превратиться в боеспособную силу.
Радистам удалось установить прямую связь с командным пунктом майора Бараболько. Ответ командира батальона нельзя сказать, чтоб нас обрадовал. Три его роты ведут бой за овладение укрепленными высотами на полуострове Комалсандан, одна рота заняла железнодорожную станцию, но затем японцы выбили ее оттуда, и она отошла в порт и там удерживает оборону. Положение батальона трудное, подразделения разобщены, две роты отбиваются в горах от наседающего противника, который почти окружил каждую из них по отдельности, связь его командного пункта с командирами рот часто прерывается. На просьбу Денисина послать часть сил для действий в городе ответил, что сделать этого не может и сам просит полковника постараться приковать к отряду побольше японских войск, атакующих его батальон на полуострове.
Собрав в одном месте наш отряд, около двух взводов из роты автоматчиков, только что подоспевший пулеметный взвод и, рассчитывая соединиться со стрелковой ротой, которая должна быть в городских кварталах, вблизи военного порта, Денисин и Леонов принимают решение вновь возвратиться в город, выбить противника из центральных кварталов и попытаться опять захватить мосты через реку Сусончхон.
