Тамас посмотрел в окно. Во дворе собралось не меньше десятка солдат, выстроившихся по стойке смирно лицом к воротам, с мушкетами на плечах. Возле самой ограды стоял Страж, едва заметный с того места, откуда смотрел фельдмаршал.
Каждые несколько минут Тамас доставал из кармана часы. Вернется Никслаус или нет? Получил ли он уже известие, что Тамас охотится за ним? Что, если фельдмаршал неправильно просчитал реакцию Никслауса? Возможно, герцог предпочтет сбежать, а не заманивать Тамаса в ловушку.
Фельдмаршал снова сосредоточил внимание на внутреннем дворе: в ворота въехали несколько всадников. Следом за ними появилась карета, украшенная кружевными занавесками и великолепной позолотой. Она круто развернулась и остановилась. Тамас стоял так близко от нее, что мог бы добросить камнем до крыши экипажа.
Дверца кареты открылась, и из нее вышла девушка-деливка лет шестнадцати, в роскошном платье, подчеркивающем ее вполне развитую грудь. Она ступила на гравийную дорожку и по-хозяйски осмотрелась. Тамас почувствовал прилив разочарования.
Приехал вовсе не Никслаус.
Тамас отошел от окна.
– Сэр! – Влора знаком подозвала его назад.
Из кареты выходил кто-то еще. Он выбирался неловко, прислонившись плечом к дверце. Это был мужчина в белых перчатках Избранного. Из дома выбежал Страж и подхватил его под локоть, помогая спуститься. Лицо приехавшего скрывала широкополая шляпа-треуголка.
Тамас молился, чтобы Избранный немного повернул голову, – тогда можно будет взглянуть на его лицо.
Избранный остановился поговорить с солдатом. Голоса звучали слишком тихо, чтобы Тамас смог разобрать слова. Солдат торопливо поклонился, затем обернулся к остальным.
– Через два часа мы уезжаем! – громко объявил он. – Любой, кто окажется не готов к отъезду на закате, будет расстрелян.
Тамас все не мог оторвать взгляд от Избранного в треуголке. Это должен быть Никслаус! Но фельдмаршал по-прежнему не видел его лица. Кезанец о чем-то любезно беседовал с юной леди, вышедшей первой.
Едва они направились к дому, во двор ворвался всадник и резко остановил лошадь, подняв фонтан гравия. Посыльный спрыгнул с седла и подбежал к Избранному.
Сердце Тамаса бешено забилось.
Посыльный отдал честь и, тяжело дыша, начал докладывать. Избранный отпихнул его локтем и повернулся к дому.
Двери внизу с грохотом открылись. Голос Избранного эхом разнесся по всему особняку.
– Соберите всех! – кричал он. – Всех Стражей ко мне! Через двадцать минут здесь должны быть пятьсот солдат. Передайте всем: мы уезжаем через час!
– Но, сэр, – возразил ему кто-то, – а как же город?
– В бездну этот город! Мне плевать, объявит Делив войну Адро или нет. Он здесь, понимаешь ты, идиот! Он здесь!
– Никслаус, – прошептал Тамас.
Посыльные один за другим выскакивали из дома, чтобы передать приказы герцога.
– Ну, Демасолин, – пробормотал Тамас, – вы получите свой отвлекающий маневр.
На лестнице прозвучали торопливые шаги, сопровождаемые лихорадочными выкриками Никслауса.
Тамас сам не заметил, как одна его рука уже взялась за пистолет, а другая оказалась на эфесе шпаги. У него зачесались пальцы.
– Он идет сюда, – прошипел от двери Андрийя.
– Мы будем ждать его здесь? – спросила Влора.
Тамас прищурился и посмотрел на тела деливцев, повешенных на шпиле городского собора. Вспомнил остановившийся взгляд Сабона, лежавшего на дорожке перед особняком Черлемунда, и солдат, которых фельдмаршал потерял при попытке схватить Никслауса.
Он увидел, как перед ним проплывает голова Эрики. Застывшее в ужасе лицо, светлые волосы с засохшей кровью, аккуратный срез на шее. Увидел усмешку Никслауса, когда тот вручал Тамасу голову его казненной жены.
Фельдмаршал высыпал себе в рот порох из целого патрона. По телу побежала энергия, оно словно вспыхнуло огнем. Влора, должно быть, увидела что-то в его лице.
– Бездна! – выругалась она. – Андрийя, уйди с дороги.
– Никслаус! – проревел Тамас и выскочил за дверь, держа перед собой пистолет.
43
– Жители Адопеста! – пророкотал над рекой голос лорда Кларемонте.
Он звучал так громко, что у Адамата едва не подогнулись колени.
– Бездна! – прошипел он. – С ним Избранный!
Это была единственная возможность перекричать такую шумную толпу.
– Друзья мои! – продолжал Кларемонте. – Мои братья и сестры! Мои соотечественники! Я привез вам приветы из самых отдаленных уголков мира. Я приехал, чтобы встретиться с вами, мои адроанские друзья, и, смиренно опустившись перед вами на колени, предложить себя на пост премьер-министра нашей справедливой страны.
Кларемонте и в самом деле опустился на колено. Но тут же поднялся, отошел на шаг и раскинул руки, как будто желая обнять всех мужчин, женщин и детей, собравшихся на берегу.
– Мы великий народ! У нас есть чем гордиться. Рабочие союзы, армия, «Крылья Адома», банки и Горный дозор. Наша промышленность – самая развитая во всем мире. У нас есть величайшие герои, о каких могут лишь мечтать другие страны: Таниэль Два Выстрела и покойный фельдмаршал Тамас.
Он вздохнул и склонил голову, словно не справившись с эмоциями.
– Фельдмаршал Тамас погиб за вас, мои друзья. Погиб за меня. За то, чтобы защитить нас от тирании Кеза. Но я не позволю его грандиозным замыслам и трудам умереть вместе с ним!
На площадь опустилась полная тишина, и когда кто-то уронил монету, это услышали все собравшиеся. Адамат проклял себя, что и сам затаив дыхание тоже ожидает следующих слов Кларемонте.
– Все, что сейчас нужно стране, – это надежда. Поэтому я привел с собой девять тысяч самых лучших бруданских солдат, чтобы объединиться с адроанской армией и прогнать кезанских захватчиков. – Он отвел руку назад к веренице кораблей. – Я привез пушки, ружья и боеприпасы. Привез продовольствие и деньги. Сокровища со всех четырех сторон света, чтобы использовать их в войне против Кеза. Я делаю это по доброй воле. Я не требую благодарности, не откладываю никаких запасов для себя. Я просто хочу, чтобы вы посчитали меня достойным кандидатом на предстоящих выборах.
Адамат заметил, как с кораблей спустили заполненные бруданскими солдатами шлюпки. Как только они коснулись воды, матросы начали грести к берегу. Шлюпка Кларемонте подняла якорь и медленно дрейфовала к амфитеатру.
– Мои соотечественники! – продолжал он в установившейся тишине. – Нашей стране нужны перемены. Это страна, смотрящая в будущее! Страна научных и промышленных достижений. Приступив к обязанностям премьер-министра, я буду поддерживать эти перемены и вести страну в новый век. Мы отречемся от старых обычаев. Суеверий. Глупостей. Боги – что они сделали для вас? – Он покачал головой. – Ничего. Слухи о возвращении Кресимира и Адома? Да, они верны! Но знайте: мы не собираемся их терпеть. Им нет места в нашем мире, и я хочу им это показать. Пускай мы смертны, но мы сильны и горды, и даже боги будут дрожать перед могуществом народа Адро. Он начинается сегодня, друзья мои, – наш новый мир.
