магию Скарлетт.
– Сорин… – повторил Сайрус.
– Вчера она чуть не заморозила кровь у меня в жилах вместе с целым чертовым пляжем, – прорычал Сорин. – Уведи их, Сайрус.
– Принц, мы не оставим тебя наедине с такой силой. Теперь, когда ты наконец вернулся домой…
И тут тьма вырвалась на свободу. Схлынула со Скарлетт бесконечной волной теней, разом ее покинувших. Сорин услышал треск – это тени впечатывались в мебель, натыкались на стены. Он ничего не мог разглядеть сквозь густую пелену. Сайрус принялся воздвигать щиты пламени.
– Найди смертных и выведи их, Сайрус, – крикнул Сорин в темноту.
– Нет, – раздалось ответное рычание.
– Это не просьба, это приказ, – рявкнул Сорин. – Если у нас прикончат смертного принца, Талвин меня на куски разорвет.
Тени и тьма исчезли так же быстро, как появились. Рейнер лежал рядом с Беатрикс, прикрывая ее щитом из дыма и пепла. Она с любопытством переводила взгляд фиалковых глаз с Сорина на Скарлетт и обратно. Финн и Слоан оттеснили Каллана к стене. Сорин не мог разглядеть его лица. Сайрус спешил к Сорину с мечом наготове. Его взгляд был устремлен на Скарлетт, которая…
Которая уже была на ногах. Ее серебряные глаза светились. Вокруг нее вихрились лед и пламя, тени скользили по полу, как змеи.
– Ни шагу больше, – прорычал Сорин, обращаясь к Сайрусу.
Тот замер на месте.
Рана Скарлетт никуда не делась, из нее продолжала струиться кровь, но тени теснее сходились на ней, образуя темную повязку.
– Скарлетт, – медленно произнес Сорин, будто обращаясь к испуганному ребенку, – я знаю, что у тебя есть вопросы и что ты расстроена.
Лед все быстрее распространялся по полу, паутиной растекаясь по находящимся в комнате предметам.
Дверь распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся Брайар. Амарé отлично справился с задачей и, судя по кровоподтекам на лице и руках Брайара, феникс исклевал его, понукая ускорить шаг.
Появление еще одного незнакомца испугало Скарлетт, и она выпустила ледяные кинжалы, которые впились бы в горло присутствующих, не останови их непревзойденные рефлексы Брайара, отточенные многолетними тренировками.
– Сорин, объясни, что здесь творится, – сказал стоящий в дверном проеме Брайар. Поднятыми руками он удерживал кинжалы в воздухе.
– Сейчас мне нужно, чтобы все держали свои треклятые рты на замке, – огрызнулся Сорин. – Никому не двигаться и не издавать ни звука. Когда я отдаю гребаный приказ, его следует выполнять. Это ясно, Сайрус?
Он увидел, как дрогнул мускул на челюсти его заместителя.
– Да, принц, – хрипло ответил он.
Глубоко вздохнув, Сорин медленно поднял руку и взялся за ледяной кинжал, зависший в воздухе у его горла. Швырнув его на пол, где тот разбился вдребезги, он стал подбираться к Скарлетт. Когда он оказался на расстоянии вытянутой руки, ее тени бросились к нему, плотными шнурами обвивая предплечья, подбираясь к горлу.
– Эй, милая, – мягко позвал он.
Ее серебристые глаза, оглядывающие комнату и собравшихся в ней фейри, остановились на нем. При виде того, что в них отражалось, у него сжалось сердце – так сильно, что чуть не стошнило.
Ненависть. Чистая неразбавленная ненависть.
– Спрашивай, Скарлетт. Я справлюсь. Приму то, что ты хочешь мне сказать.
– Ты не подчиняешься принцу Огня, потому что…
– Я и есть принц Огня, – закончил он за нее.
– Ты не отдал бы меня ему, поскольку уже завладел мной, – прошептала она.
Тени отпустили его и вернулись к ней, растворились в потайном месте ее души. В том самом, куда она пряталась, чтобы выдержать наказание Лорда наемников. Чтобы не чувствовать жадных лап Микейла на своем теле. Чтобы не утонуть в боли, потерях и горе.
– Сайрус и Рейнер, выведите смертных. Проводите их в гостевые покои. А Беатрикс с Брайаром останутся.
Каллана и его стражников тут же выдворили прочь из комнаты.
Сорин медленно поднял ладони к окутывающему Скарлетт щиту и, высосав энергию из пламени, погасил его. Висевшие в воздухе ледяные кинжалы попадали, послушные магии Брайара. Он хотел было пройти в комнату, но Сорин остановил его, невозмутимо сказав одно-единственное слово: «Пол». Опустив взгляд, Брайар увидел покрывающую его корку льда.
Протянув к Скарлетт руки, Сорин обхватил ладонями ее лицо и всмотрелся в серебристые глаза. В воздухе полыхнуло пламя, окружило их обоих, и он позволил ему гореть, будучи слишком истощенным, чтобы что-то с ними делать.
– Милая, – прошептал он, – я могу тебе помочь.
В ее взгляде не было узнавания. Ни проблеска привычной заносчивости или недюжинного ума. Ни намека на нежность, которую он иногда замечал, когда она уверяла, что ненавидит его.
Теперь он видел лишь пустоту. Бездну.
Сломленность.
Брайар медленно опустился на пол. Для этого Сорин его и вызвал. В то время как сам он мог противостоять огненной мощи Скарлетт, элементальной магией Брайара Дрейса была вода – и лед тоже, поскольку он являлся принцем Двора Воды.
Коснувшись рукой пола, Брайар округлил глаза и, напуганный силой, которую предстояло побороть, стрельнул взглядом в Сорина. Тот, в свою очередь, не отрываясь смотрел на Скарлетт. Он не был уверен, что сумеет достучаться до нее там, где скрывался ее разум.
– Скарлетт, все, что тебе нужно сделать, – это ответить «да» или «нет». Способна ли ты в настоящий момент контролировать свою магию? – мягко спросил он.
Из ее глаз выкатились две слезинки, а пламя стало сначала голубым, потом ослепительно белым и жгуче-холодным.
– Нет у меня ни над чем контроля, – прошептала она безжизненным, под стать взгляду, голосом. Ее радужки медленно тускнели, постепенно приобретая привычный льдисто-голубой цвет, сияние почти угасло. – Надо мной так много хозяев, что я сама себе не принадлежу.
– Это неправда, милая, – возразил Сорин, грудь которого разрывалась от ее надломленного голоса. – Я не лгал тебе, уверяя, что принц Огня не посадит тебя в клетку, потому что я ему не позволю.
С ее губ сорвался слабый беспомощный смешок, заставивший Сорина сглотнуть. Скарлетт медленно подняла руку и прижала к его щеке. Черт побери, он прильнул к ее ладони. Но слова, которые она прошептала в следующее мгновение, заставили его замереть на месте:
– Ты, принц Огня, самый жестокий из всех хозяев.
Вдруг все исчезло: пламя, лед, тени. Скарлетт рухнула на диван. Беатрикс поспешила к ней и, задрав подол ее туники, обнажила черную паутину, расходящуюся от раны и приближающуюся к сердцу.
– Мне нужно усыпить ее, принц, – пробормотала целительница. – Она должна быть без сознания.
– Подожди, – сказал Сорин, предостерегающе протягивая руку. – Прежде тебе нужно кое-что узнать. И ей тоже. – Откинув волосы Скарлетт с лица, он повернул ее голову, вынуждая посмотреть на себя, хотя казалось, что она глядит сквозь него. – Скарлетт, твоя
