Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 186
и прагматическим достижениям. Эти институты и организации, которые, наряду со сдвигами в психологии, сделали людей более изобретательными, но менее многодетными, стимулировали инновации, одновременно сдерживая рост населения, что в конечном итоге привело к беспрецедентному экономическому процветанию.
14. Темная материя истории
Культура исключительно важна для людей как вида. На протяжении более чем миллиона лет продукты кумулятивной культурной эволюции — сложные технологии, языки и институты — направляли нашу генетическую эволюцию, меняя не только наши зубы, пищеварительную систему, ноги и плечи, но и наши мозг и психику. Центральная роль культурных изменений означала, что поколение за поколением молодые люди должны были приспосабливать и подстраивать свои разум и тело к постоянно меняющемуся ландшафту норм совместного пользования, пищевых табу, гендерных ролей, технологических нужд (например, метательных орудий или рыбной ловли) и грамматических условностей. Вместе с тем культурная эволюция способствовала формированию арсенала мыслительных уловок, включающего ритуалы, практики социализации (например, сказки на ночь) и игры, который менял психологию таким образом, чтобы люди могли более эффективно ориентироваться в своем культурно сконструированном мире. Вследствие этой коэволюции культуры и генов для того, чтобы понять психологию людей, мы должны учитывать не только их генетическое наследие, но и то, как их разум в ходе индивидуального развития (онтогенетически) и культурно адаптировался к местным технологиям и институтам — нынешним или даже существовавшим несколько поколений назад. Таким образом, нам следует ожидать широкого диапазона разнообразных культурных психологий, соответствующих нашим не похожим одно на другое обществам. Культурная эволюция психологии — это темная материя, текущая невидимым для наблюдателей потоком на всем протяжении человеческой истории.
Чтобы дать представление о взаимодействии между институтами и психологией, я начал с рассмотрения самых древних и фундаментальных институтов нашего вида — тех, что связаны с родством и религией. Учитывая их закрепленность в эволюционно сложившейся психологии нашего вида, неудивительно, что в ходе культурной эволюции основанные на родстве институты стали основным инструментом, с помощью которого кочевые охотники-собиратели организовывали свою жизнь и далеко протягивали свои сети кооперации. Однако после возникновения оседлого земледелия необходимость контролировать территорию в условиях жесткой межгрупповой конкуренции привела к интенсификации основанных на родстве институтов, что вылилось в появление кластеров норм, которые регулировали кланы, кузенные браки, совместную собственность, патрилокальное место проживания, сегментарные родословные и культ предков. По мере масштабирования обществ в сторону увеличения наиболее успешные политические институты по-прежнему сохраняли тесную связь с родством. Даже после возникновения досовременных государств с их вооруженными силами и бюрократией, занимающейся сбором налогов, основанные на родстве институты по-прежнему доминировали в жизни элиты и более низких слоев. Благодаря всему этому современное психологическое разнообразие можно отчасти объяснить, проследив, как экологические, климатические и биогеографические факторы разными способами влияли на появление основанных на родстве институтов и государств.
Параллельно с родством религии и ритуалы также менялись в ходе длительной культурной эволюции, направленной на то, чтобы задействовать различные аспекты эволюционно сложившейся психологии нашего вида для расширения социальной сферы и поощрения кооперации в рамках больших групп. Однако появление универсализирующих религий наряду с развитием космополитических империй дало культурной эволюции новые возможности для «экспериментов» с божественными предписаниями и запретами, связанными с браком и семьей. Некоторые универсализирующие религии одобряли браки с близкими родственниками (зороастризм), в то время как другие запрещали ранее распространенные союзы, например кузенные браки или браки со свойственниками. Аналогичным образом некоторые религии разрешали мужчинам брать столько жен, сколько они хотели (или могли), в то время как другие ограничивали число жен четырьмя и требовали равенства между ними (ислам). К началу I тыс. н. э. Римская империя представляла собой арену бурной межконфессиональной конкуренции, где сталкивались старая римская государственная религия, иудаизм, зороастризм, митраизм, мешанина христианских верований и множество местных культов. В ходе этой борьбы одна из разновидностей христианства нашла необычный набор касающихся брака и семьи запретов и предписаний, который в конечном итоге превратился в брачно-семейную программу Церкви.
Эти запреты и предписания, которые в течение многих веков насаждались среди христианизированных популяций Западной церковью (стрелка А на рис. 14.1), изменили социальную жизнь людей (стрелка Б) и их психологические особенности (стрелка В), разрушив организации, основанные на интенсивном родстве. Эти изменения благоприятствовали новой психологии — более индивидуалистичной, ориентированной на аналитическое мышление, склонной к переживанию вины и оценке других по их намерениям, но менее связанной традициями, авторитетом старших и общей конформностью. Кроме того, исчезновение полигинных браков и более строгие ограничения, накладываемые на мужскую сексуальность, могли подавлять стремление мужчин к повышению статуса и соперничеству, что понижало склонность к мышлению на основе игр с нулевой суммой, нетерпеливость и готовность идти на риск.
Социальные и психологические изменения, вызванные разрушением интенсивного родства, проложили путь к росту урбанизации, расширению обезличенных рынков (стрелки Г и Д) и распространению конкурирующих между собой добровольных объединений, таких как наделенные хартиями города, гильдии и университеты. Городские центры и коммерческие рынки, различным образом облегчая обезличенные взаимодействия и подталкивая к ним, еще больше стимулировали обобщенную просоциальность и беспристрастное следование правилам, поощряя такие личные качества, как терпеливость, мышление на основе игр с положительной суммой, самоконтроль и экономность в отношении времени (стрелки Е и Ж). Эти новые общественные условия, углублявшие разделение труда, в рамках которого все больше людей могли выбирать свои профессии и социальные ниши, могли способствовать формированию более дифференцированных типов личности, приведя в итоге к появлению «пятерки Запада», и укреплять склонность людей думать о других индивидах и группах диспозиционно, то есть оперируя их склонностями, а не контекстом или отношениями.
Подспудное вызревание этих психологических и социальных изменений начиная со второй половины Средневековья влияло на возникновение новых форм правления, законов, религиозных верований и экономических институтов. Например, введение законов, фокусирующихся на отдельных людях и их свойствах («правах»), совершенно понятно, если люди живут в сообществах со слабыми семейными связями, значительной мобильностью в плане выбора отношений и все более индивидуалистической психологией, склонной понимать мир диспозиционно («она — надежный человек»). Напротив, если вы живете в сообществе, где во главу угла поставлены отношения членов друг с другом и о людях судят в первую очередь по их социальным и семейным связям, выстраивание законодательства и системы правления на фундаменте прав личности не кажется чем-то разумным или очевидным. Это не «соответствует» психологическим склонностям людей.
Рис. 14.1. Блок-схема основных процессов, описанных в этой книге
В предыдущей главе я рассмотрел, как после трансформации родственных связей и роста урбанизации в Европе культурная эволюция расширила коллективный мозг христианского мира и изменила ключевые аспекты психологии европейцев
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 186
