огнями.
Видар медленно проводит языком по верхнему ряду зубов, упираясь в клык, а затем ярко улыбается. И есть в этой улыбке что-то надломано-сумасшедшее.
— Должно быть, Румпельштильцхен пообещал ей действительно что-то стоящее.
— Он лишь провёл Ритуал, — Тьма деланно отмахивается. — Пообещала я. Но это уже наше, девчачье. Поверь, она сейчас совсем не в обиде.
— Я и не думал сомневаться, моя госпожа, — Видар чуть склоняет голову, замечая, как в глазах Тьмы сверкнуло бешеное удовольствие. Точно такое же было и у Кристайн, когда он дарил ей своё внимание.
Зрачки Видара стремительно расширяются, и он чуть ниже склоняет голову, только чтобы Тьма не заметила осознания. Кристайн сейчас ощущала всё, что ощущала Тьма. Герцогиня не смогла заполучить его любовь и тогда решила захватить власть над ним, пусть и таким странным способом.
Тьма грациозно опирается на постамент, вызывающе глядя на Видара.
— Я ведь чувствую всё, что есть в этой голове. Знаю каждый её секрет, — хмыкает она. — С твоей мёртвой ведьмой такое не получилось провернуть, но эта шкурка. О-о-о, ты даже представить себе не можешь, Видар.
— Меня не интересует то, что скрыто в чужой голове, моя госпожа. И никогда не интересовало.
— Жаль, — она театрально пожимает плечами. — Ведь, тогда бы ты знал, кто всё это время водил тебя за нос.
Видар стискивает зубы, чувствуя, как на лбу надувается венка.
— Если бы Вы не забрали это тело себе — я бы с удовольствием растерзал его. За предательство, — Видар старается вовремя одёрнуть себя, чтобы не наговорить лишнего, не подставить под удар тот облик, который так скрупулёзно строил.
— Знаю, мой дорогой, знаю. Видишь, какая история: девочка всегда была рядом, клялась в своей верности, делая вид, что действительно преданна тебе, а сама раз за разом доказывала моему покойному брату свою нужность и важность; предложила себя мне, когда узнала, что мне нужен сосуд, — Тьма поправляет подол платья цвета свежескошенной травы, а затем выпрямляется. — Но, видишь ли, ею двигала любовь. К тебе, — она медленно подходит к королю, укладывая ладони на чёрные лацканы изумрудного камзола. — И знаешь, какое интересное открытие я нашла для себя в её голове?
— Не имею ни малейшего понятия, моя госпожа.
Её ладони скользят вниз по торсу, а затем вверх, пока аккуратные ногти не впиваются в скулы.
— Нет никакой традиции посмертной коронации, Видар. И никогда не было, — хватка усиливается, но Видар не позволяет себе реакции. — Надумал лгать мне, Кровавый Король? Отвечай!
— Моя госпожа, я всего лишь… Всего лишь должен ей. Она отдала мне своё сердце. Я же похоронил её. Лишь честный обмен, не более.
— Честный обмен? — Тьма высвобождает его из собственной хватки, приподнимаясь на носочки. — Это сердце, должно принадлежать мне! Не тебе! Ты знать не знаешь, какую силу оно в себе таит, на что способно, и только поэтому, слышишь? Только поэтому ты жив!
— Я не понимаю, о чём Вы говорите, моя госпожа.
Её хриплый смех режет уши.
— Конечно, ты не понимаешь! Но когда научишься полностью контролировать души — поймёшь, — скалится она. — Когда сможешь контролировать даже души Всадников — тогда ты поймёшь, что за силу получил. Ты станешь самым опасныморужием. И ты подчинишься мне, согласно Непростительному Обету.
— Как интересно получается, моя госпожа, — Видару не удаётся удержать в себе яд. — Вы получите силу, Кристайн всё же получит меня — ведь, в этом её выгода, да? А что получу я?
— Трон рядом со мной, — Тьма проводит языком по кончику уха Видара. — Может, женишься ты и не на троих, как я обещала, но на двоих — разве тебя не прельщает перспектива милашки Кристайн и Тьмы, что идёт в подарок с ней?
«Меня прельщает мысль, что я стану твоим хозяином», — но Видар молчит, глядя перед собой.
В голове вспыхивает план. Он знает, как оттянуть время, не служа Тьме (по крайней мере, больше не проливая чужой крови). Осталось лишь в очередной раз стать кукловодом, филигранно подёргать за ниточки, но… как выбраться из того Ада, что он устроит всему миру нежити?
— Почему просто не вырвать моё сердце? — Видар старается держать дыхание под контролем. — Вам бы не пришлось терпеть меня в браке, госпожа, а я бы просто продолжал нести свою службу. К слову, муж из меня не очень, моя бывшая жена, умерла.
Руки Тьмы укладываются на плечи короля, нежно поглаживая приятную ткань камзола. Она от души смеётся, явно позабавившись с шутки.
— Я, может и старая, но не глупая, мой Кровавый Король. Наверняка, как только я погружу сердце в себя — оно взорвётся, или что-то в этом роде. Твоя ведьма умела быть той ещё занозой в заднице, а, значит, точно не позволила бы битьсясвоемусердцу вмоейгруди.
Видар смотрит прямиком в яркие глаза, которые когда-то принадлежали Кристайн. Но, по правде, смотрели в ответ они также влюблённо, как и всегда — словно сознание Кристайн не подавлено, словно Тьма позволяла ей сожительствовать: трогать его, упиваться властью над ним, и возможно даже, что Кристайн имела право голоса.
Он чувствует, как ладонь останавливается на уровне солнечного сплетения.
— Вы правы, моя госпожа, ведьма всегда умело вставляла палки в колёса.
— Но это не значит, что я не буду тебя наказывать за ложь.
Тьма тихо посмеивается, а затем, небрежно проронив заклинание, пробивает грудную клетку Видара, желая до одури сильно сжать сердце, оставить на нём ожоги четвёртой степени, заставить сдержанного короля кричать от раздирающей боли.
Оглушающий гром разражается в небе, молния раскалывает небосвод на две части, ударяя в постамент за спиной Тьмы. Раскат вибрации по земле отбрасывает Тьму и Видара в разные стороны, ровно посередине меж ними ударяет ещё одна молния. На месте удара вспыхивает огонь.
Наломанный, охрипший от безумия смех Видара сопровождается третьей молнией — уже позади его спины.
— Что это значит?! — визг Тьмы разряжает воздух.
Она ловко подскакивает на ноги, а затем проходит сквозь огонь, навстречу Видару. Лёгкий фатин начинает полыхать прямо на ней.
— Видимо, демонова ведьма прокляла сердце, — Видар резко прекращает смеяться. — Видимо, с нами случится тоже, что и с ней перед смертью и, видимо, в ближайшие минуты мы предадимся забвению… Моя госпожа, кажется, Вы горите, — он едва удерживает довольный смешок.
Злостный крик отчаяния прокатывается по земле ледяной волной. Или это дрожал мир нежити перед вступлением в новый мир — мир, наполненный забвением.
— Нет-нет-нет! — Тьма одним взмахом тушит на себе огонь, она резко впивается глазами в глаза спокойного Видара. — Ты знал… Ты…
— Кажется, я простозапамятовало проклятье…
— Ты спровоцировал меня!
