кусок хлеба трудом. А отец мой всегда твердил, что нет презреннее дела, чем воровство. Однажды я залез в огород к соседу и украл пару морковин. Сам не знаю, что на меня нашло – захотелось морковкой полакомиться, а своя показалась не такой сладкой. Так вот когда отец узнал об этом, он об мою спину палку сломал, не вру! Так отходил, что я уж думал – совсем пришибёт. С тех пор я и усвоил, что красть чужое нехорошо… Стар я уже, чтобы принципы свои менять! Не приживусь я в вашей компании, уж не обижайся!
– Вот сейчас крепко обидел ты нас, папаша, – скорбно проговорил предводитель разбойников. – Недостаточно мы хороши, вишь ты, ребята, чтоб ему с нами знаться! Ну да повезло тебе, здоровяк, что мы – люди отходчивые. Не станем мы поминать твои слова, отпустим с миром и тебя, и твоих парней. Но, чтобы залечить наши душевные раны, придётся вам сани свои тут оставить. До Шинтана не так уж и далече – пешком доберётесь. Заодно и наберётесь немного смирения! Так ведь, хлопцы?
Одобрительный ропот пробежал над разбойничьей шайкой.
– Пожалел бы старика, парень! Куда мне пешком-то топать! Я и пяти миль не пройду! Нет уж! Вы лучше деревяшку свою с дороги уберите, а то мы торопимся.
– Никуда вы не поедете! – мгновенно теряя дурашливый тон, произнёс парень, скидывая оружие с плеча. – Ни шагу дальше, иначе выпустим вам кишки!
Бобок тут же уловил, что время игр прошло. Вообще, судя по всему, его не случайно назначили старшим обоза – он не растерялся в критической ситуации, сумел заставить противника недооценивать себя, а вот теперь, когда пришла пора, он начал действовать молниеносно. Какие-то доли секунды, и его рука с проворством, которого трудно было ожидать от столь массивного тела, ухватила арбалет.
Бобок выстрелил, почти не целясь – сейчас было важно ошарашить врага. Болт свистнул примерно в футе над головами разбойников и ушёл куда-то в сосновые кроны, однако это дало остальным извозчикам необходимую секунду, поскольку предводитель, а вместе с ним и остальные, оторопело замерли.
Надо сказать, что среди разбойников, конечно, хватало лихих парней, готовых смотреть смерти в глаза, однако, основная масса – все эти обнищавшие колоны, неприкаянные беженцы – эта масса была довольно пуглива, или, лучше сказать, рациональна. Они не были готовы лезть на рожон, предпочитая брать то, что само идёт в руки.
То, что предводитель был явно из первых, было очевидно – скорее всего, он был дезертиром, что отчасти подтверждалось его бердышом, который, похоже, раньше был алебардой, у которой просто отломали часть древка. Так же и в костяке банды, судя по всему, были дезертиры, но остальные-то были простыми смердами. Большинство из них были вооружены кое-как – дубьём, неким подобием пик, сделанных из кос, самодельными кистенями, да плотницкими топорами.
Поэтому, когда остальные возницы выпустили свои болты, пять или шесть из которых нашли свои цели, многие бандиты просто попятились, мигом растеряв боевой задор. Однако резкий окрик предводителя вернул им если и не храбрость, то, по крайней мере, повиновение, так что, вознеся к небу своё убогое оружие, раззявив рты в крике, они бросились в атаку.
– Под сани! Живо! – рявкнул Бобок растерявшейся Солане, а сам, выхватив из-под сена своё оружие, которое он именовал чеканом, бросился навстречу врагу.
Солана не заставила просить себя дважды – несмотря на то, что она уже побывала в настоящем сражении, сейчас всё равно отчаянно трусила, глядя на бегущих к ней разбойников. Что же касается остальных возниц, то шестеро или семеро из них, похватав оружие, бросились на подмогу начальнику, а остальные принялись судорожно заряжать арбалеты для нового выстрела.
Увы, среди мужиков, сопровождающих обоз, тоже не было профессиональных военных. На их стороне была правда и отчаяние людей, попавших в безвыходную ситуацию, но качества эти, увы, далеко не всегда позволяют моментально превратить обычного человека в отличного бойца. Так что, несмотря на яростный натиск, численное превосходство врага не позволило овладеть инициативой.
Уже после первой же сшибки трое защитников обоза рухнули на землю с разможжёнными головами и раскроенными лицами. Потери среди бандитов были немногим больше, но их оставалось ещё около двух десятков, обрушившихся сразу со всех сторон. Становилось очевидно, что людям сеньора Керетто придётся очень туго.
Бобок сперва хотел дать время своим товарищам перезарядить арбалеты, надеясь, что это хоть немного качнёт чашу весов в их пользу. Однако всего через несколько секунд он понял, что их единственный шанс – отступать к составленным рядышком саням, устроив из них нечто вроде форта.
– Отходим! – крикнул он, размахивая своим чеканом, однако враги старались держаться на почтительном расстоянии от этого медведеподобного богатыря.
Солана, которая всё ещё лежала на утоптанном снегу под своей телегой, сжимая рукоять кинжала липкой от страха рукой, поняла, что дела очень плохи. Она видела, как оставшиеся защитники стали отступать под напором бандитов, и сердце её словно забывало отбивать ритм этому побоищу, замирая от ужаса.
Защитники поспешно отступили к своему импровизированному укреплению. К сожалению, за это время даже профессиональные солдаты-арбалетчики не успели бы зарядить оружие, так что, побросав ненужные теперь самострелы, остальные обозники бросились врукопашную. Теперь, когда бой шёл уже у самых саней, Солана могла видеть лишь ноги.
Вот неподалёку упал, забившись в агонии, бандит. Его гаснущий взгляд впился прямо в неё, а рот раскрывался, словно хотел что-то сказать, однако из него лишь вытекала тягучая струйка крови, обагряя истоптанный снег. Умирающему тут же наступил на пальцы чей-то тяжёлый сапог, затем кто-то, отступая, споткнулся об его голову. Солана смотрела на всё это распахнутыми глазами.
Она видела ноги дяди Бобка – за столько дней путешествия она успела запомнить их, и теперь узнала бы из тысячи. Он стоял шагах в пяти от их саней, видимо, рубясь с кем-то. Внезапно девушка увидела чьи-то ноги у самых полозьев, одетые в какие-то обноски и обмотанные онучами. Это явно не был кто-то из обоза – здесь все мужики имели добротные тёплые сапоги. Значит, это был враг, который в любой момент мог напасть на того же Бобка.
Не успев подумать, Солана полоснула по одной из этих ног кинжалом. Раздался крик, бандит рефлекторно наклонился и попытался зажать рукой кровящую рану, но тут же получил второй удар, на этот раз по руке. Раненый разбойник отпрянул в сторону и стал кричать про то, что кто-то сидит под санями. Больше прятаться не имело смысла – Солана была раскрыта. Перекатившись, она выбралась из-под
