Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
Садовник с женой решили про себя, что Йоханнес сбежал из дому из-за жестокого с ним обращения. Они приголубили мальчугана и позволили ему пожить у них.
Йоханнес помогал ухаживать за садом. Ему отвели комнатку с встроенной кроватью в шкафу из синих досок. По утрам он смотрел из нее на мокрые листья липы, трепещущие за окном, а по вечерам – на темные покачивающиеся стволы, за которыми в прятки играли звезды. Теперь Йоханнес раздавал имена звездам, назвав самую яркую из них Вьюнком.
О себе он рассказал лишь цветам, многие из которых росли и в его саду. Он доверился серьезным крупным астрам, пестрым цинниям и стойким белым хризантемам. После того как почти все цветы умерли, хризантемы продолжали цвести. Даже когда выпал первый снег и Йоханнес спозаранку бросился их проведать, они, приподняв свои солнечные личики, весело шутили: «А мы еще здесь! Не ожидал, да?» Впрочем, через два дня и они погибли.
Зато в оранжерее еще красовались вальяжные пальмы, древовидные папоротники, и экзотические гирлянды из орхидей свисали с ветвей во влажной жаре. Йоханнес восхищенно рассматривал их роскошные чашечки и думал о Вьюнке.
На улице же все вокруг выглядело мертвенно-бесцветным: грязные следы на талом снегу и потрепанные скелеты деревьев, из которых сочилась вода.
Пришло время, когда снежные хлопья час за часом без устали опускались на землю, так что ветки прогибались под напором налетевшей груды пуха, время, когда Йоханнес с радостью бежал в сиреневый сумрак заметенного снегом леса.
Там была тишина, но не смерть. Сверкающая белизна скрещенных ветвей, вплетающихся в ярко-голубое небо, была едва ли не прекраснее, чем летняя зелень. Тяжело нагруженные кусты стряхивали с себя свою снеговую ношу, низвергающуюся искрящимся пыльным облачком.
Однажды, во время очередной прогулки, зайдя слишком далеко в глубь беззвучного и заснеженного леса, где жизнь, казалось, замерла под мерцающей пуховой оболочкой, прямо под его носом прошмыгнул какой-то белый зверек. Или это ему почудилось? Йоханнес ринулся за ним, но тот скрылся под пнем. Йоханнес долго вглядывался в темноту круглой лазейки, куда улизнула кроха, и подумал: «Может, это Если-бы-я-знал?»
Мальчик давно не вспоминал о гноме. Он считал, что так правильнее, поскольку не хотел смягчать себе наказание. Между тем жизнь у радушных хозяев полностью его устраивала. Вечерами, по их просьбе, Йоханнес зачитывал вслух фрагменты из толстой книги, в которой много говорилось о Боге. Йоханнесу было знакомо ее содержание, и он, говоря по совести, не задумывался над прочитанным.
В ночь после прогулки в лесу Йоханнес лежал в постели, глазея на холодный лунный отблеск на полу. И вдруг – неужто! – две миниатюрные ручки крепко зацепились за край кровати, из-под которой показался сначала кончик белого мехового колпачка, а потом и пара серьезных глаз под вздернутыми бровями.
– Добрый вечер, Йоханнес! – сказал Если-бы-я-знал. – Я пришел напомнить тебе о нашем уговоре. Ты, подозреваю, еще не нашел книгу, ибо до весны еще далеко. Но ты хотя бы помнишь о ней? И что за фолиант ты только что читал? Ведь это не то, что ищем мы? Вряд ли.
– Не думаю, – сказал Йоханнес и повернулся на другой бок. Ему хотелось спать.
Гном, нагрянувший с визитом, разворошил воспоминания о ключике. И когда теперь он брался за толстую книгу, то читал ее вдумчиво и осмысленно, все больше убеждаясь, что это не та книга.
Восемь
«Сейчас он вернется!» – подумал Йоханнес, когда растаял снег и показались первые подснежники.
– Вернется? – спросил он у подснежников.
Они не знали. Застенчивые, они опускали глаза, будто стыдясь поспешности, с которой появились на свет, и готовые без возражений снова оказаться под землей.
Лучше бы они так и поступили! Вскоре опять подул пробирающий до костей восточный ветер, и снег навалился сугробом на несчастных торопыжек.
Спустя несколько недель распустились душистые фиалки, сладкий запах которых струился по подлеску, а теплое солнышко, подолгу припекающее мшистую почву, разбудило сотни и тысячи белых первоцветов.
Робкие фиалки с их нежным ароматом были тайными предвестниками грядущего весеннего великолепия, а жизнерадостные первоцветы – праздником самим по себе. Пробудившаяся земля ловила первые солнечные лучи и превращала их в золотые украшения. «Теперь! Теперь он точно прилетит!» – думал Йоханнес. Изо дня в день он во все глаза наблюдал за медленно набухающими почками на ветках, пока бледно-зеленые кончики листочков наконец не выглянули из-под коричневых чешуек. Йоханнес часами изучал молодые листочки, которые при нем, казалось, не смели пошевелиться. Стоило ему отвернуться, как они подрастали. «Они явно стесняются, когда я на них смотрю», – решил Йоханнес.
Зелень уже начала отбрасывать тень, а Вьюнок все не возвращался. Ни один голубь не спускался к нему, ни одна мышка с ним не заговаривала. Когда Йоханнес обращался к цветам, они не отвечали, а только кивали. «Мое наказание еще не истекло», – печалился Йоханнес.
Однажды солнечным весенним утром он пришел на пруд возле особняка. Все его окна были нараспашку. Может, вернулись хозяева?
Куст черемухи на пруду уже целиком оделся в свежий зеленый наряд с нежными крылышками на каждом побеге. На траве, под кустом, лежала девочка. Йоханнес обратил внимание на ее голубое платье и белокурые волосы. Малиновка, сидящая на плече у девочки, клевала с руки.
Неожиданно она повернула голову и посмотрела на Йоханнеса.
– Здравствуй, мальчик! – сказала она, приветливо кивнув.
Йоханнес зарделся. У девочки были глаза и голос Вьюнка!
– Кто вы? – спросил он. Его губы дрожали от волнения.
– Я Робинетта! А это моя птичка. Она не из пугливых. Ты любишь птиц?
Малиновка не испугалась Йоханнеса и перепорхнула на его плечо. Все было как раньше. Это небесное создание не кто иной, как Вьюнок!
– А как тебя зовут, мальчик? – спросила девочка голосом Вьюнка.
– Неужели ты меня не знаешь? Я Йоханнес!
– Откуда ж мне знать?
Что все это значило? Столь знакомый, ласкающий слух голосок и темные бездонные глаза.
– Почему ты на меня так смотришь, Йоханнес? Ты что, встречал меня прежде?
– Думаю, да.
– Тебе, должно быть, это приснилось.
«Приснилось? Неужели все это был сон? Или я сейчас сплю?»
– Где ты родилась? – спросил он.
– Очень далеко отсюда, в большом городе.
– Среди людей?
Робинетта засмеялась. Смехом Вьюнка.
– Разумеется! А ты разве нет?
– Я тоже!
– Тебя что-то не устраивает? Ты не любишь людей?
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
