Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
– Представляешь, всего год независимости – и мы уже в финале чемпионата мира! – радовался он.
И еще было классно видеть Мадибу по телевизору, с улыбкой и в форме «Спрингбоксов». Большинство черных смотрели матч именно из-за него, и именно поэтому это событие стало важным. Когда он занял президентский пост, то показал себя лидером, заботящимся о своем народе, в том числе о белом меньшинстве, с твердым намерением сделать нас единой страной. Это было самым настоящим подвигом Геракла и многим казалось невозможным, пока на поле не вышел Мадиба и не сказал: Kuhlangene isanga nenkohla («Иногда чудесное и невозможное встречаются»).
Дети для Мадибы были на первом месте – как по гуманитарным, так и по стратегическим причинам. Спустя всего несколько недель после победы на выборах он учредил Президентский трастовый фонд, на базе которого впоследствии был сформирован Детский фонд Нельсона Манделы, куда он ежегодно направлял 150 000 рэндов (12 000 долларов США) – треть своей президентской зарплаты. Объявляя об учреждении фонда, он сказал членам парламента: «Качественное образование – путь к избавлению людей от бедности и лишений».
На протяжении многих поколений подавляющее большинство чернокожих людей были лишены шансов на лучшую жизнь, и это один из глубочайших шрамов, оставленных апартеидом на теле африканского народа, который не так-то легко залечить и с окончанием этой эпохи. Эти воспоминания укоренились в нас с самого раннего детства. Вокруг были лишь постоянные народные волнения, недовольство, ужасающая нищета и ощущение безнадеги, тяжким грузом лежавшее на плечах наших родителей. В этих условиях СТАРИК ВИДЕЛ В ОБРАЗОВАНИИ ПУТЬ К ОСВОБОЖДЕНИЮ ЧЕРНОГО НАРОДА, ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ ОБРЕСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ И СОЦИАЛЬНОЕ РАВЕНСТВО. А я был для него одним из элементов этой мозаики.
Дед с самого начала предупредил меня: я должен учиться на «отлично», чем застал меня врасплох. До сих пор я перебивался с «двойки» на «тройку», лишь изредка получая «четверки». Он не стоял надо мной ежедневно с кнутом, следя, чтобы я прилежно делал уроки, но требовал результатов. Всякий раз, показывая ему оценки за контрольные и доклады, я дрожал всем телом.
– Ты намного умнее, Ндаба, – говорил он. – Нужно стараться. Ты же Мандела – народ ждет, что ты станешь лидером. Ты должен учиться лучше всех в классе.
– Да, дедушка.
Разумеется, я отвечал так, как ответил бы любой ребенок, но про себя думал: «Вот еще! Кому какое дело?» Быть лидером мне совсем не хотелось – напротив, я гордился своей репутацией хулигана. К тому времени я вытянулся и считал, что умею неплохо выкручиваться из передряг. Учеба была мне совершенно неинтересна, я прекрасно чувствовал себя на «галерке», где можно было расслабиться и спокойно списать домашнюю работу у других. Мозгов у меня хватало, чтобы дотягивать до проходного балла на контрольных, а большего мне было и не нужно. Но Мадибе этого было недостаточно. Он приходил в ярость, видя, что кто-то работает спустя рукава, а особенно оттого, что ему никак не удавалось пробудить во мне ответственность и интерес к учебе. Он был чрезвычайно занятым человеком с чрезмерно высокой планкой, и, разумеется, ему некогда было постоянно следить за упрямым третьеклассником, и в то же время мое образование было для него очень важно.
Однажды за ужином он сообщил мне, что отныне я буду учиться в «Ридж-скул», частной средней школе для мальчиков, на полном пансионе. Это было ударом ниже пояса. К тому времени я уже освоился в новом доме, и меня все вполне устраивало, но Старик был в постоянных разъездах, а я был на попечении у Рошелль и матушки Ксоли и охраны. Оглядываясь назад, я понимаю, почему он решил, что в «Ридже» мне будет лучше: должно быть, ему казалось, что мне одиноко без него. Так оно и было, но для меня было гораздо лучше одиночество в собственной комнате, чем в толпе совершенно незнакомых мальчишек.
– Это недалеко, – успокоил меня Старик. – На выходные будешь приезжать домой.
Я кивнул, ощущая странную пустоту в животе.
– Будь внимателен со своей школьной формой, – продолжал он. – Следи, чтобы она всегда была чистой и выглаженной. И старайся учиться хорошо, Ндаба. Ты очень умный мальчик и можешь учиться на «отлично» – меньшего я от тебя не жду.
– Да, дедушка.
Он сжал мою руку.
– Не куксись. Тебе там понравится. Будешь играть в теннис и регби.
Регби! Внутри меня все сжалось. Потрясающе…. В следующий понедельник утром меня отвезли не в Колледж Святого Сердца, как обычно, а в школу «Ридж». Пока мы ехали по загруженной дороге, я все думал о своих друзьях – вот придут они в школу и будут гадать, куда я подевался. Водитель подъехал к массивным железным воротам в длинной каменной стене, въехал на территорию школы, а затем мне предстояло пройти долгую процедуру регистрации и ориентации. Мне выдали форму: светло-голубую рубашку с ярко-синим галстуком, серые шорты, серый жилет и серый пиджак. На хрустящем лацкане колючего пиджака красовался герб школы – тонкий контур щита с буквами «R» и «S». Буквы так тесно сплелись, будто пытались задушить друг друга. В спальне я переоделся в форму и отправился в класс, уже считая часы до того момента, когда вернусь домой.
Школа «Ридж» была основана в 1919 году. Старинное здание было окружено раскидистым зеленым массивом площадью почти восемьдесят тысяч квадратных метров на утесе Вестклифф Ридж, откуда открывался вид на респектабельные районы к северу от Йоханнесбурга. Величественные каменные здания с лепниной – образец голландской архитектуры. Там был бассейн и теннисные корты, а между каменных террас простиралось огромное поле, где мальчики играли в регби и крикет. Я расположился за огромным столом директора, который, сидя напротив и широко улыбаясь, рассказывал о намерении школы воспитать целеустремленных молодых людей, свободно мыслящих, не боящихся высказывать собственное мнение, с хорошей спортивной подготовкой и отличными итоговыми оценками. Учеба в «Ридже» длилась семь лет, и в соответствии с их градацией я был приблизительно посередине. За всю свою долгую историю это уважаемое учебное заведение приняло в свои стены всего несколько чернокожих ребят. Это изменение в правилах ввели всего за несколько лет до моего поступления, так что я был представителем абсолютного меньшинства, а из-за своей известной фамилии был еще более изолирован от остальных. Не сомневаюсь, что «Ридж» – отличная школа, но мне там было невыносимо одиноко, и я ненавидел это место. Однажды в воскресенье за ужином я сказал Мадибе:
– Дедушка, я не хочу туда возвращаться.
– Ндаба, это одна из лучших средних школ ЮАР, – ответил он. – Потерпи еще немного. Ты привыкнешь и подружишься с ребятами, вот увидишь.
– Но у меня уже были друзья в моей школе.
– Разве друзей бывает слишком много? – Он улыбнулся, широко разведя руками. – Ндаба, ты получишь отличное образование. Всего несколько лет – до седьмого класса осталось не так уж и много.
– Дедушка, я ненавижу ее! – объяснить, что я чувствую, по-английски было гораздо сложнее. На языке коса это звучало бы намного мужественнее, а вышло так, будто бы я испугался и вот-вот расплачусь. – Если что-то ломается – наверное, это черный сломал. Если что-то пропало – наверное, это черный украл.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
