Four eyes see more than two.
Поговорка К нему в комнату я пришла сама. Какие бы волнения ни выпали нам сегодняшним днем, я хотела выполнить обязательства перед спутником. Не знаю, что он думал, когда шел со мной на Следственный факультет, но я была искренне, необычайно благодарна.
— Мари?!
— Привет, я в гости.
О, это не моя бюджетная каморка. Стены в аккуратных полосатых обоях, добротная мебель из дорогих пород дерева.
— У нас есть минут двадцать до собрания факультета, как раз успеешь покормиться.
Крис закрыл дверь и резко развернулся ко мне всем хищным поджарым телом. Я аккуратно села на один из стульев, разложила складки платья ровными волнами. И закатала рукав.
— Ты можешь из руки? Лучше кисть или локтевой сгиб?
Он помолчал.
— Сгиб… Кисть более нежная и может потом сильно болеть.
Присев рядом, мой спутник сглотнул, рассматривая, почти лаская взглядом обнаженную руку.
— Прежде чем мы начнем… Я должен тебе сказать, — вампир осторожно взял меня за пальцы, — для нас очень важна кровь. На донорских государственных пунктах, где ее продают, порции специально смешивают и очищают. Потому что… — Он поднял глаза и посмотрел темными буравящими зрачками. — Мы зависимы от того, что пьем, получаем на время частицу эмоций и настроения этого человека, становимся сильнее, если… донор силен духом.
Я облизнула резко пересохшие губы.
— И ты выбрал меня…
— Я выбрал тебя, потому что в свое время меня так же выходила семья, когда остальные хотели поставить на мне крест. И… да, мне важно, что ты сильна духом.
Звучало… честно. Мне сейчас очень нужна была честность. Всю свою жизнь я жила в семье. Даже когда мы переехали в Ньюберг, я ощущала окружающих как часть семьи. Мнительную, капризную, тихо сплетничающую за глаза, но семью. Здесь же, в Лоусоне, царила отстраненность при полном отсутствии деликатности. Поэтому я так потянулась к Крису и Родди. Особенно к Кристоферу.
— Осталось совсем мало времени, — ворчливо произнесла я, пряча глаза, чтобы он не увидел, как они заблестели. — Пей давай уж.
Он наклонился, осторожно лизнул по сгибу. И тут пришлось закусить губу. Я вспомнила эти движения языка. Склоненная голова с завитушками у перехода на шею вызвала волну нежности.
Все это длилось буквально несколько секунд, пока он не прокусил кожу. Только гордость не позволила завизжать и выдернуть руку. Боль была такая, как будто меня… жрали. Прострелило болью практически всю конечность от пальцев до плеча, острой молниеносной резью. Почему-то я думала, что укус вампира — это приятно, да что ж такое…
Слезы непроизвольно закапали с ресниц, и я вскрикнула, не в силах сдерживаться.
Крис замер и медленно поднял голову. Резь сразу прекратилась. Я даже застонала от облегчения. Вампир смотрел покрасневшими по белку глазами, помаргивая, как в гипнотическом трансе. На его губах блуждала улыбка, они явно порозовели, как и весь Крис. Эйфория длилась пару секунд, пока он не увидел выражение моего лица.
Всегда приятно, когда мужчина умеет считать с лица женщины ее настроение. Как и наоборот. Сейчас Крис явно переосмысливал ситуацию, и мягкая довольная улыбка сползла с его лица.
— Мари?
Я шмыгнула носом, как маленькая обиженная девочка.
— Кристофер, тебе никто не говорил, что ты… ужасно кусаешься?
Он моргнул.
— Для меня это первый раз, раньше только готовую смесь пил. — Крис нахмурился. — Тебе больно?
— Еще как! Ты же вгрызался просто. О, больно…
Покачивая ноющую руку, я осуждающе смотрела на спутника. Он подскочил с места и взволнованно зашагал по комнате.
— Вот же забытые боги, Мари! Я видел, как кормился мой бывший сир.[3] Ее донор точно получал удовольствие. Клянусь, пока я не разберусь с этим вопросом, больше к тебе не притронусь…
Взволнованный и взлохмаченный, он присел на колено рядом с моим стулом и смотрел с таким невыразимым искренним сожалением, что я ему простила все.
Простила до тех пор, пока Крис не стер каплю крови со своих губ и с явным удовольствием не слизал ее с кончика пальца. «Нельзя так раскисать, Мари, — тут же напомнила я себе. — Он вампир, а не только твой друг».
Я хмыкнула и свободной рукой взъерошила ему волосы.
— Тебе-то явно понравилось.
Мне мальчишески улыбнулись, что странно смотрелось на его худом хищном лице.
— О! Я наслаждался каждой секундой. И сохраню это воспоминание о первом разе глубоко в сердце.
Надеюсь, он не издевается, потому что у меня, например, после его слов появились странные ассоциации с ситуацией первого раза, когда парню-то все нравится. Вгляделась — нет, сидит, серьезно рассматривает мою заживающую на глазах руку. А легкое подергивание уголком рта мне, наверное, показалось.
Выходили на собрание факультета мы опять единой сплоченной командой. Удивительно, но даже после этой болезненной ситуации тонкие незримые узы доверия еще более соединили нас.
Большая гостиная факультета Следствия и дознания находилась в мужском блоке, но на самом первом этаже, куда можно было зайти через отдельную дверь. Широкие матерчатые диваны были сделаны из дешевой грубой ткани, что сначала вызвало удивление, пока я не увидела многочисленные потертости и подранности на краях. Оборотни славились эмоциональной нестабильностью, и, скорее всего, ткань на диванах не раз перетягивали.
Сейчас в комнате присутствовали все четыре курса, чуть более двадцати студентов. Интересно, а как и где собирается толпа из Юридической поддержки? Их же там должно быть больше сотни.
Первокурсникам уступили диваны по центру и со всех сторон прошивали любопытными взглядами. Особенно много внимания досталось нам с Крисом. Только сейчас я осознала, кто именно учился на этом факультете. Нас окружали… оборотни.
Душевно я воспринимала себя почему-то человеком, и хотя сидела с выпрямленной спиной и старалась удерживать выражение лица, было страшновато. Вокруг царил бедлам.
Старшекурсники вели себя несдержанно, кидались подушками, хохотали, громко спорили. Девушек было очень мало, и вокруг них клубились небольшие стайки самцов. Ни о какой стыдливости, к моему величайшему смущению, речи не шло. Бедра девушек были обтянуты узкими брюками, которые на поворотах грозились треснуть по швам. Единственное платье, которое я наблюдала в комнате, было с таким вырезом, что девушка могла выйти в этот вырез, просто перешагнув его без вреда для кроя.
