Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Канадка Мод Аллан подняла еще больше шума своей интерпретацией Саломеи, впервые поставленной в 1908-м. Юдифь Макрелл, историк танца, назвала ее выступление «дерзкой хореографией желания»[117]. На Аллан были только нити жемчужных бус да тоненькая юбочка. Многие критиковали эту телесность, считая ее проявлением крайней степени упадка морали, – и тем не менее именно она так привлекала публику. Как и балет «Шехеразада», эта постановка открыла новый диапазон выражения женского вожделения, который многих зрительниц одновременно шокировал и привлекал. В 1918-м Ноэл Пембертон Биллинг, издатель журнала Vigilante (он придерживался консервативных взглядов), высмеял подобный эротизм, назвав его «культом клитора», показателем извращенности и разврата[118]. Позже он заклеймил его как непатриотичный: Биллинг намекал, что близкая дружба Мод Аллан с Марго Асквит, женой бывшего премьер-министра, была частью немецкого заговора против Великобритании. Аллан подала на него в суд, но из-за царившего в то время военного напряжения Пембертону Биллингу все сошло с рук.
Первая мировая война одновременно расширила и поставила под удар свободы женщин[119]. Девушки пошли работать на военные производства и в другие профессии, которые ранее считались исключительно мужскими. Их горизонты расширились благодаря возможности путешествовать и работать, доступности кинематографа. Эти новые возможности иногда приводили к моральной панике: так, например, случилось с «лихорадкой хаки» – это условное название придумали для иллюстрации убеждения, что женщины становятся нимфоманками и буквально бросаются на солдат. Алек Твиди, популярная писательница, автор книг о путешествиях, утверждала, что после объявления войны девушки «ушли в загул как кошки во время течки» – искали себя пару и пронзительно кричали об этом[120]. В военное время бытовал страх, что страсти молодых женщин разжигаются походами в кино. Крис Брейдер, историк кино, обращал внимание, что фильмы с названиями вроде «Испорченные девочки» (Shop-Soiled Girls) и «Мир греха» (A World of Sin) вряд ли прошли бы цензуру, даже если бы имели вполне обычное содержание[121]. Общественность переживала о том, какие непотребства творились в темных кинозалах, на танцполах – да, в общем-то, в любых местах, где любила собираться молодежь[122].
Предполагалось, что стоит девушкам собраться вместе, как они начнут подбивать друг дружку на какие-нибудь буйства. Такую тревогу очень явно выражает история Д.Г. Лоуренса «Ваши билеты, пожалуйста!» (Tickets Please! 1922)[123]. Идет война, несколько молодых девушек работают трамвайными кондукторами. Автор называет их «бесстрашными и дерзкими», потому что «они никого не боятся – все боятся их». Одна из этих девушек, Энни, загорается страстью к молодому контролеру, Джону Томасу Рейнору, местному донжуану. Когда девушка выражает желание строить с ним более глубокие и близкие отношения, молодой человек пугается ее собственнических поползновений и идет на попятный. Тогда, надеясь отомстить, Энни вместе с подружками заманивает Джона Томаса в зал ожидания для женщин и насмехается над его поведением. Девушки давят на него, заставляя выбрать, которой из них он готов посвятить свою жизнь. Ему становится не по себе, когда его зажимают в угол, – и вдруг девушки, словно вакханки, набрасываются на него, разрывают одежду и царапают до крови. Когда его, наконец, отпускают, Энни ужасно себя чувствует, да и остальные девушки испытывают сильное смущение.
В комедийных романах Аниты Лус «Джентльмены предпочитают блондинок» (Gentlemen Prefer Blondes, 1925)[124] и «Но женятся джентльмены на брюнетках» (But Gentlemen Marry Brunettes, 1928)[125] искусно высмеивается мысль о том, что женщины должны знать свое место и вести себя скромно. Сюжет первой книги, которая изначально называлась «Интимный дневник профессионалки» (The Intimate Diary of a Professional Lady), выстроен вокруг приключений пары сообразительных и сладострастных американок, Лорелеи и Дороти. Девушки путешествуют по Европе и создают вокруг себя настоящий хаос. Жизнерадостные и неугомонные, они энергично идут к цели: получению всяческих удовольствий и личной выгоды. Куда ни направляются девушки, они притягивают мужчин и бесстыдно используют своих ухажеров, хотя по природе своей вполне добродушны. Все мужские герои легковерны, поверхностны, инфантильны и часто подчиняются воле своих жен и матерей. Лорелея, от лица которой ведется повествование, склонна философствовать. Она считает, что для амбициозной девушки обвести парня вокруг своего изящного пальчика – стратегия вполне разумная. А амбиции, по мнению девушки, всего лишь форма дальновидности. Голосом Лорелеи Лус рассказывает, как можно обойти ограничения общества, основанного на классовых различиях и патриархате, и переворачивает вверх дном двойные стандарты морали. Когда за Лорелеей начинает ухаживать богач Генри Споффард, моралист и сторонник сухого закона, она предполагает, что девушка считалась бы «более исправившейся, если предварительно узнала бы, каково это, быть неисправившейся»[126]. Опыт для нее бесценен: а как иначе девушке понять, чего она действительно хочет? Когда герои находятся в Вене, Споффард, обеспокоенный ее состоянием, отправляет Лорелею к Зигмунду Фрейду («доктору Фройду»), который заключает: с ней все в порядке, только вытеснения маловато. Он советует ей развить в себе какие-нибудь комплексы[127].
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
