Итак, автора «Дейтерономистской истории» следует искать среди современников царя Иосии, симпатизировавших религиозной реформе царя (или даже инициировавших ее) и одновременно принадлежавших к числу потомков жрецов из Силома, бежавших в Иудею за столетие до того, после разрушения Израильского царства. В то же время чисто литературные особенности «Дейтерономистского цикла», как мы уже говорили выше, сближают этого автора с еврейскими пророками. Исходя из этих двух примет, Гальперин решил проверить, не было ли среди современников Иосии человека, удовлетворявшего обоим требованиям сразу. И он действительно нашел такого человека. По утверждению Гальперина, им был не кто иной, как великий пророк Иеремия (Йермиягу). Именно Иеремия, по мнению Гальперина, был создателем книги Второзакония и всего «Дейтерономистского цикла» в целом. По его гипотезе, он и есть искомый всеми гениальный Дейтерономист.
Эту дерзкую гипотезу, разумеется, трудно принять на веру. Но оказывается, у нее есть убедительные основания. Прежде всего, это особое место, отводимое в цикле царю Иосии. Из Книги пророка Иеремии известно, что он был пылким сторонником царя Иосии и его реформ, что его пророческая деятельность началась во времена этого царя и что именно он после гибели царя составил «Плач на смерть Иосии». Далее, для всего «Дейтерономистского цикла» характерна сквозная мысль о том, что зигзаги еврейской истории определяются прежде всего и более всего выполнением или невыполнением евреями заповедей Господних. Но в точности та же мысль является главной и для пророческой Книги Иеремии: в ней он предсказывает Иудее судьбу Израиля, поскольку она, как некогда Израиль, «отступила от Завета», и видит в вавилонянах орудие этой Божьей кары (кстати, именно поэтому он призвал евреев покорно подчиниться вавилонянам, сдав им Иерусалим, и даже, кажется, подобно Иосифу Флавию, пытался перейти на сторону врага).
У гипотезы Гальперина есть и более конкретные подтверждения. Оказывается, Иеремия был связан со всеми теми людьми, которые имели отношение к «находке» книги Второзакония в Храме. Например, письмо пророка к евреям, находившимся в вавилонском плену, было послано через Гемарию, сына первосвященника Хелкии, и Елиасу, сына писца Сафана (Шафана). Пророчества Иеремии, направленные против преемника погибшего Иосии, царя Иоакима (Иегоякима), были зачитаны при дворе другим сыном Сафана, тоже Гемарией. Тот же Гемария и его брат Ахикам спасли пророка от побиения камнями за эту книгу. А сын Ахикама (и внук Сафана) Гедалия, которого вавилоняне назначили наместником завоеванной ими Иудеи, взял пророка под свое покровительство. Когда Гедалия был убит восставшими иерусалимцами и на Иудею двинулись разгневанные этим вавилоняне, пророку пришлось бежать, вместе с остатками населения города, в Египет (где он и умер). Все эти факты свидетельствуют о том, что Иеремия имел прямое касательство к тому кругу, где появилась (была «найдена») книга Второзакония, так удачно обосновавшая реформы царя Иосии. И в этом кругу пророк был «своим». Судя по сказанному, то был круг главных инициаторов религиозных реформ, а затем — наиболее влиятельных сторонников провавилонской политики при дворе иудейских царей. В этом кругу Иеремия, несомненно, был человеком самого большого литературного дарования, как о том свидетельствует его собственная пророческая книга. Поэтому было бы только логично заключить, что, когда здесь возникла идея создать убедительное обоснование актуальности и важности религиозных реформ («восстановления Завета») в виде какой-нибудь книги или цикла книг, за реализацию этого замысла взялся именно Иеремия.
Тому есть и косвенное свидетельство: многие литературные особенности пророческой книги Иеремии дословно соответствуют особенностям стиля Второзакония и «Дейтерономистского цикла» в целом. Иеремия, например, пишет: «Обрежьте себя для Господа и снимите крайнюю плоть сердца своего…» — а во Второзаконии мы читаем: «Обрежьте крайнюю плоть сердца вашего…» У Иеремии: «…перед всем воинством небесным»; во Второзаконии: «…перед всем воинством небесным». У Иеремии: «…из земли Египетской, из железной печи»; во Второзаконии: «…из печи железной, из Египта». И так далее.
На основании всех этих многозначительных совпадений и фактов Гальперин и заключил, что религиозный закон, составляющий основу Второзакония, равно как и весь «Дейтерономистский цикл», содержащий книги ТАНАХа, а также Книга пророка Иеремии вышли из одного и того же круга людей, к которому принадлежал и сам пророк. В этом кругу Иеремия действительно кажется самым вероятным автором. И эта вероятность становится еще выше, если учесть одно дополнительное обстоятельство.
Гипотеза Гальперина была развита Ричардом Фридманом, который показал, что окончание «Дейтерономистского цикла», описывающее начальный период вавилонского плена (и созданное, следовательно, уже после взятия Иерусалима вавилонянами в 597 году до н. э.), было, скорее всего, дописано тем же Иеремией, но уже после его бегства в Египет. Мы не будем приводить здесь все аргументы и доводы Фридмана, отметим лишь, что в заключение своего анализа Фридман напоминает о любопытном подтверждении из самого неожиданного источника — Талмуда. Оказывается, та же талмудическая традиция, которая приписывает авторство Пятикнижия Моисею, а Книги Иисуса Навина — самому Иисусу Навину, утверждает, что автором двух последних Книг Царств был пророк Иеремия!
Отмечу одну любопытную деталь. В Книге пророка Иеремии часто упоминается писец «Варух, сын Нирии». О нем известно, что он переписывал для Иеремии ряд документов, был близким к нему человеком и отправился с ним в изгнание в Египет. И вот в 1980 году израильский археолог Нахман Авигад нашел оттиск печати, запечатленный на древнем (между VII и VI веком до н. э.) папирусе, где совершенно ясно и недвусмысленно читается: «Принадлежит Варуху, сыну Нирии, писцу»! Это был первый в истории предмет, лично связанный с человеком, имя которого упоминается в тексте ТАНАХа. И какого человека — писца пророка Иеремии!
Теперь, завершив затянувшийся рассказ о создании и авторстве Второзакония, мы должны сделать еще одно, последнее усилие и разобраться в том, что говорит библейская критика о двух оставшихся главных источниках (или, как их еще называют, «документах»), из которых состоит еврейская Библия, — текстах Жреца и Редактора. Кто их авторы, когда они были созданы, каковы их исторический контекст и значение?
Грубо говоря, текст Жреца, или Р, — это все то в Пятикнижии, что не есть Е, J или D. Вообще-то можно было бы ожидать, что этот «остаток» представляет собой беспорядочную смесь всевозможных вкраплений. Но поразительный факт (обнаруженный уже первыми исследователями Библии) состоит в том, что если вычленить из Торы такой остаток, то окажется, что на самом деле он представляет собой вполне связный текст, некое особое повествование, которое почти без пропусков излагает примерно то же, что и текст Е-J, — всю историю мира, от сотворения до праотцев, и всю историю евреев, от праотцев до египетского рабства, исхода и возвращения в Ханаан. К этой обширной исторической части автор Р добавляет еще более пространную обрядовокультовую часть, которой почти не было в Е и J. Из нее видно, что, в отличие от авторов текстов Е и J, автора Р вопросы культа и его исполнения интересуют едва ли не в первую очередь. Не случайно они занимают основную часть его текста — половину Книги Исхода, половину Книги Чисел и почти всю Книгу Левит. А в целом текст Р оказывается самым большим в Пятикнижии — его объем равен объему всех трех остальных источников, вместе взятых. И при этом весь он лингвистически и стилистически однороден и индивидуален, как может быть однороден лишь текст, принадлежащий перу одного автора.
