— Ну, Мария Казимировна, у вас тут прямо деревенский детектив. А не приснилось все это вам?
— Как же приснилось, иди ружье понюхай, до сих пор порохом разит.
— Что теперь делать думаете?
— Не знаю. К участковому соваться, честно тебе говорю, не хочется, я ж в живого человека стреляла с перепугу. Может, пойдешь со мной, посмотришь мужским взглядом, что там было у Наташи?
— Пошли посмотрим. Только я инструменты возьму, вдруг впрямь половицы придется поднимать.
В Наташином доме Павел оказался впервые. Тогда, ночью, когда ее осматривал, Наташа лежала в большой комнате, на стареньком неудобном диване. А здесь она спала, работала. Чистенько, аккуратненько, бедненько. Мебель, похоже, прожила уже не одну жизнь. В книжном шкафу — книги по специальности, отдельная полка женских романов. Древний платяной шкаф. Письменный стол со стопками тетрадей. Узкая монашеская железная кровать, на подушке вышитая старинным узором накидка. Маленький телевизор на крепком тяжеленном табурете. Миленькие фераночки с веселенькими цветочками закрывают по-деревенски нижнюю половину окна. Дешевенький коврик сдвинут, гвозди в половицы, очевидно, забиты только недавно, вон поблескивает свежий, еще не потускневший металл.
Павел присел на корточки, внимательно осмотрел пол, да, действительно, вот здесь цепляли доску, потому-то гвозди так и скрипели, что тянули их не вертикально, а под углом. А забили их после не слишком аккуратно. Поддев половицу фомкой, Павел подналег. Доска, чуть скрипнув, пошла вверх, из подпола потянуло холодом и сыростью.
— Мария Казимировна, подайте мне фонарик, пожалуйста.
Баба Маня с готовностью протянула Павлу зажженный фонарь. Он посветил вниз — в полуметре от пола на земле виднелся темный пластиковый пакет, перетянутый скотчем. Не раздумывая, Павел осторожно подцепил его фомкой и поднял наверх. Пакет оказался довольно объемистым, но не тяжелым. Взрезав ножом скотч, Павел развернул пакет. В нем оказалось множество CD, запаянных в прозрачную пленку.
— Это что? — раздался над ухом голос Марии Казимировны.
— Лазерные диски для компьютера. На них различную информацию записывают.
— А как узнать, что там записано?
— Вставить в комп и посмотреть, если только доступ к информации не закрыт паролем.
— Ты можешь это сделать?
— Конечно, если нет пароля.
— Слушай, Павлик, а это не шпионские, часом, дела?
— Не думаю. Диски-то бытовые. Для обычного домашнего компьютера. Серьезную информацию на таких не хранят.
— Может, глянем одним глазком?
— Пойдемте ко мне, посмотрим, что тут упрятано.
Компьютер негромко загудел, усваивая полученную информацию, подумал, переспросил, в каком виде ее вывести, и сам предложил видео. Павел подтвердил. На мониторе высветилась комната, пьяная компания за столом, а затем пошло откровенное, ничем не завуалированное порно. На следующем диске было то же самое, и, какой бы диск ни вынимал из пакета Павел, везде была откровенная порнуха, менялись участники, помещения, пейзажи, но действие оставалось прежним.
— Гадость какая! Чье же это? — спросила Мария Казимировна.
— Думаю, не Наташино. Кто-то решил спрятать это в ее доме, кто-то, знающий о том, что ее нет. Причем этот кто-то уверен, что искать здесь не будут. Все диски записаны на обычном компьютере, их здесь больше сотни, и все — матрицы. Первая копия. Получается, прятал тот, кто снимал. Нужно посоветоваться.
Павел набрал телефон Глеба. Кратко изложил суть ночного происшествия и содержимое находки. Павел внимательно слушал рекомендации Глеба.
— Во-первых, тебе стоит посуетиться. Вызывай участкового, сбрасывай на него всю ответственность. Что касается выстрела из ружья, опасаться не стоит, все должно выглядеть как необходимая самооборона. Нужно доказать, что выстрел из газовика был, причем первый.
— Это не проблема, у нее до сих пор красные глаза, да и любая экспертиза сегодня установит наличие следов ирританта на коже. Я прямо сейчас отвезу Марию Казимировну в больницу.
— Что касается дисков, отследи, чтобы они попали в управление, мне думается, там уже давно ищут этого мастера кинодела. Насколько мне известно, студию нашли, да и местные порнозвездочки тоже уже на крючке, а вот самого организатора упорно ищут. Постарайся успокоить бабусю, наверное, не каждый день в нее из газовика палят.
— Глеб, ты не поверишь, но в этом она не нуждается. Такое чувство, что ее это только взбодрило, да она сейчас рядом со мной, если хочешь, можешь с ней поговорить.
— Нет, ты с ней уж лучше сам разбирайся. Все, пока.
Местный участковый, совсем еще молоденький старший лейтенант, узнав о ночной стрельбе, разволновался до крайности. Марии Казимировне не составило большого труда подвигнуть его произвести осмотр Наташиного жилья. Позвав в качестве понятых Павла и еще одну пенсионерку, свою давнюю приятельницу, она очень быстро подвела участкового к тому, что половицы необходимо поднять. Пакет с лазерными дисками он нашел сам, о чем тут же была внесена соответствующая запись в протокол. К протоколу были приложены две стреляные гильзы шестнадцатого калибра и показания Марии Казимировны. Когда осчастливленный настоящим делом участковый отбыл, Павел и Мария Казимировна собрались на «военный совет».
Уютно устроившись в доме Павла, они, попивая ароматный кофе, обсуждали дальнейшие действия.
— Я так думаю, что Наташе не стоит рассказывать пока о том, что случилось. По крайней мере, пока она в больнице, — сказал Павел, изучая готовящийся распуститься цветок на подоконнике.
— Я и так не смогу этого сделать, пока она в городе, — в тон ему заявила Мария Казимировна.
— Замечательно, тогда и не будем ее беспокоить. А как у нас с вопросом об одежде? Вы посмотрели все? По списку?
— Посмотреть-то я посмотрела. Но, Павел, ты меня извини, у бедняжки одни лишь обноски. Конечно, все чистенькое, аккуратненькое, но у нее даже нательного белья нормального нет. Все ношеное-переношеное, большей частью зашитое да заштопанное. Денег немного в шкатулке, куда она свою зарплату девала, не понятно. Знаю, матери немного помогала, но, скорее всего, основную часть муженек из нее тянул. Она все жаловалась на то, что никак на ноги встать не может. Когда она приехала к нам, он под следствием был, потом сторожем работал, компьютерные диски охранял. Затем вроде программами торговал. Но в точности я не знаю. Она ведь каждые выходные к нему в город ездила. Еду возила, готовила, стирала, убирала. Все говорила, что, мол, неприспособленный он у нее.
— Я когда ее в больницу привез, то паспорт Наташин видел, нет там штампа о браке. Это точно.
— Что же они, нерасписанные жили?
— Похоже на то. Мария Казимировна, вы говорили, что она очень сильно изменилась в последнее время? В чем это выражалось?
— После Нового года вернулась она из города сама не своя. Разговаривать почти перестала. Почернела вся, я несколько раз пыталась с ней поговорить, да только все впустую. Замкнулась и как будто не слышит ничего. Я так понимаю, что-то страшное с ней тогда случилось, но вот что именно, не узнала.
