Из трех факторов, составляющих действующую причину, ум является главным. Именно ему принадлежат продуктивная идея и умения, без которых ни руки мастера, ни его оборудование не способны создать что-либо. Руки и орудия труда – всего лишь инструменты ума, которые человек использует, чтобы пустить его продуктивную идею и умения в дело, необходимое для воздействия на сырье и реализации его потенции.
Ум человека – главный фактор человеческой деятельности. Все остальное – инструмент.
Знать, как сделать что-то, – значит иметь умение. Даже в простейших действиях, иногда называемых неквалифицированным трудом, содержатся определенные умения, то есть некоторое мастерство. От простейших до самых сложных видов человеческой деятельности – от создания детьми игрушечных моделей до строительства школ, мостов и дамб – уровень умений – это уровень мастерства.
«Техника» – еще одно слово для обозначения «мастерства». Человек, обладающий умениями, необходимые для создания какой-то вещи, знает техники ее производства. Я говорю об этом потому, что «техника» происходит от греческого слова technikos, которое Аристотель использовал в рассуждениях о приобретенной способности для изготовления вещей. Одни люди обладают ей, у других она отсутствует. Объединенная форма техно- со значением «искусство» или «мастерство» происходит от греческого techne. В латинском языке оно звучит как ars, а в английском – как art[6]. Мастер – это человек, обладающий техникой, то есть искусством, или навыками, для производства вещей. Можно было бы назвать таких людей художниками-творцами, если бы вдобавок к наличию умений они также имели продуктивную идею – незаменимый основной источник представлений о вещах, которые хочется сделать.
Иногда мы используем слово «искусство» для обозначения вещей, произведенных художниками[7]. Это сокращение от «произведений искусства». Но так как произведения искусства не могут быть произведены, пока какой-то человек не приобретет умения для их производства, то искусство в смысле умения должно присутствовать в человеке до того, как оно выльется в произведение искусства.
Вы, скорее всего, легко воспринимаете поваров, портных, плотников или сапожников в качестве художников, потому что признаёте, что они обладают мастерством для производства определенных вещей. Но вряд ли вы относитесь к фермерам, врачам или учителям как к художникам. Аристотель, однако, считал, что и они имеют некие умения, дающие им право называться художниками. Но он также отмечал, что их искусство отличается от искусства поваров, плотников и сапожников.
Последние создают вещи – торты, стулья и туфли, – которые никогда бы не появились в природе без продуктивных идей человека, его умений и усилий. Это всегда произведения искусства. Но в природе есть фрукты и зерновые культуры. Тогда почему же стоит воспринимать фермеров, выращивающих яблоки и кукурузу, как художников? Что они производят?
Сами по себе – ничего. Фермеры просто помогают природе создавать яблоки и кукурузу, которые природа произвела бы в любом случае. Они обладают знаниями и умениями, как взаимодействовать с природой, и, применяя их на практике, получают от природы лучший урожай, чем тот, который достался бы им без этого сотрудничества.
Как фермеры с их навыками в отношении сельского хозяйства сотрудничают с природой при производстве овощей, фруктов и зерна, так и врачи, обладающие умениями в области медицины, сотрудничают с природой для поддержания и восстановления здоровья живого организма. Поскольку здоровье, как яблоки и кукуруза, является тем, что будет существовать даже в отсутствие врачей, врачи, так же как и фермеры, – лишь сотрудничающие художники, а не творцы, как сапожники или плотники.
Это же относится и к учителям. Люди приобретают знания и самостоятельно, но учителя могут помочь им в этом. Преподавание, как сельское хозяйство и здравоохранение, является сотрудничающим, а не продуктивным искусством.
Продуктивные искусства разнообразны. Человек производит множество вещей – от стульев, обуви и домов до картин, статуй, стихотворений и песен. Картины и статуи похожи на обувь и стулья в том отношении, что они сделаны из материалов, которые их создатель трансформировал определенным образом. Кроме того, картины и статуи, как обувь и стулья, существуют в данном месте и в данное время.
Музыкальное произведение – например, песня, которую поют снова и снова, – не находится только в одном месте и в одно время. Ее поют в разных местах и в совершенно разное время. Кроме того, требуется время, чтобы спеть песню или сыграть музыкальное произведение, так же как требуется время для прочтения стихотворения или рассказа истории. У песни и истории есть начало, середина и конец, расположенные в определенной последовательности, а у скульптуры и картины они отсутствуют.
Истории записываются словами, песни – нотными знаками. Слова речи и ноты музыки – это символы, которые можно прочесть. Человек, способный сделать это, сможет узнать историю или спеть песню. Но картина или скульптура видимы сразу же. Чтобы наслаждаться работой художника или скульптора, вы должны подойти к материальному продукту, созданному им.
Хотя картина и скульптура представляют собой материальные продукты, как обувь и стул, они также является чем-то доставляющим удовольствие, как истории и песни, и это не предметы, которые применяются с пользой, как обувь или стул. Конечно, вы можете закрыть картиной пятно на стене, но тогда можно наслаждаться и стулом, рассматривая его, а не сидя на нем. Использование и наслаждение – это различные виды восприятия людьми произведений искусства.
Удовольствие, получаемое нами от произведений искусства, связано с нашей тягой к прекрасному. Но это не все. Мы также можем назвать стул, стол или дом прекрасными только потому, что они хорошо сделаны. То, что вещь сделана хорошо, является одним фактором, который относит созданную человеком вещь, будь то стул или скульптура, к определению «красивый». Наслаждение от ее созерцания – другим фактором.
Предположение Аристотеля о том, что эти два фактора связаны, кажется вполне разумным. Удовольствие от скульптуры или дома, истории или песни каким-то образом связано с их качеством. Плохо сделанная скульптура, плохо построенный дом, плохо рассказанная история не доставят нам столько наслаждения.
Мы все ощущаем разницу между рубашкой, сшитой квалифицированным портным, или супом, сваренным умелым поваром, и рубашкой и супом, сделанными некачественно. Хорошая рубашка и хороший суп более приятны – они приносят нам больше удовольствия, – чем плохие вещи.
Кроме того, люди, обладающие искусством приготовления еды или пошива одежды, имеют знания, благодаря которым они могут судить о том, хорошо ли пошита рубашка или вкусно ли приготовлен суп. Мы ожидаем, что квалифицированные повара и портные имеют схожие суждения. Мы бы очень удивились, если бы один квалифицированный повар решил бы, что суп хорош, а другой, с такой же квалификацией, сказал бы, что он не годится.
