Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
Место словно пропиталось радостью, сейчас здесь царит какое-то праздничное настроение. Изначально жуткое впечатление потихоньку уступило место новым эмоциям, и я смогла взглянуть на ситуацию иначе. Чувство достоинства бедняков, их смелость, добродетель, нетронутая способность мечтать в обстановке, которая довела бы любого из нас до пика отчаяния и просто бы сломала, под конец заставили меня сменить сочувствие на восхищение. На этой пыльной дороге, где я, может быть, снова окажусь в другое время, в другом месте, бесконечная нежность к местным обитателям внезапно врывается в мое сознание и наводняет каждую клеточку души. Меня уже не волнует ни запах, ни ужас этой помойки, ни то, как Эскобар зарабатывает свои миллионы – есть только чарующее воздействие, произведенное на меня этими люди. Присутствие рядом Пабло, как по волшебству, стирает воспоминания о каждом мужчине, которого я прежде любила. Уже нет никого, кроме него. Он – мое настоящее, прошлое и будущее, он – мое все.
– Как тебе? – спрашивает Эскобар, пока мы спускаемся к автостоянке.
– Я тронута до глубины души, это самый ценный опыт в моей жизни. На расстоянии казалось, они живут как животные, вблизи же все эти люди оказались похожи на ангелов… И ты всего лишь хочешь вернуть их в человеческие условия, правда? Спасибо, что пригласил меня познакомиться с ними, за то, что ты для них делаешь.
Повисла долгая пауза, потом Эскобар кладет мне руки на плечи и произносит:
– Никто не говорил мне такого… Ты совсем другая! Как насчет того, чтобы поужинать со мной этим вечером? А поскольку я предвидел твой ответ, то взял на себя смелость удостовериться, что салон красоты будет открыт в любое время, чтобы ты смогла избавить свои волосы от здешнего зловония…
Отмечаю, что он тоже воняет, как скунсик. Радостно смеясь, Пабло восклицает, что к нему неприменимы уменьшительно-ласкательные суффиксы вроде «ик», потому что он – настоящий Зорро![31]
* * *
Мы входим в ресторан, сопровождаемые вереницей изумленных взглядов. Шепот сопровождает нас. Мы располагаемся за самым дальним столиком от двери, откуда видно всех посетителей. Я говорю Пабло, что никогда еще не ужинала с тем, у кого беру интервью, и уж тем более с политиком, а он отвечает: «Все когда-то случается в первый раз». Затем, пристально глядя на меня, с улыбкой добавляет:
– Знаешь, в последнее время, каждый раз, когда мне грустно, или я чем-то обеспокоен… я начинаю думать о тебе, вспоминая, как ты кричала на этих крепких парней, окутанная облаками слезоточивого газа: «Сохраняйте достоинство! Вам не стыдно? Прямо как девчонки!» – Ты, будто Наполеон во время Ватерлоо… Это самое забавное, что мне когда-либо приходилось видеть! Я смеюсь довольно продолжительное время, а потом…
Пока он останавливается, раззадоривая мое любопытство, я мысленно готовлю ответ.
– Потом я продолжаю думать о тебе, стоящей в ледяной воде, промокшей до нитки. Ты, как настоящая пантера, в своей прилипшей к телу тунике… – Довольно долго смеюсь… и говорю себе, что ты действительно очень… очень… смелая женщина.
Хочу добавить, что никто не замечал за мной подобных достоинств, но Пабло продолжает:
– И ты умеешь быть благодарной как никто. Хотя красивые женщины не имеют привычки быть благодарными.
Уверяю, я точно могу быть безгранично благодарной, так как не отличаюсь выдающейся красотой, никто никогда меня не одаривал, не замечал во мне каких-либо особых талантов. Пабло спрашивает, что же я тогда из себя представляю, и я говорю: «Собрание незаурядных недостатков, которые пока что не заметны, но с прошествием времени уж точно проявятся». Он просит рассказать, как я попала в компанию к Марго.
Я рассказываю, что в 1981 году это, в общем-то, был мой единственный шанс обрести профессиональную независимость. Я отказалась от должности ведущей программы новостей «24 часа» в семь вечера, потому что, когда речь заходила об «М-19», директор Маурицио Гомес вынуждал меня называть их «бандой душегубов», а я меняла название на «партизанский отряд, повстанцы, боевики или диверсионная группа». Маурицио почти ежедневно упрекал меня, угрожал уволить и напоминал, что я зарабатываю около 5000 долларов США в месяц. Я твердо заявляла: был бы он даже внуком самого консервативного президента Колумбии или сыном Альваро Гомеса[32], возможно, следующим, – не важно, сейчас он прежде всего журналист. В один прекрасный день я взорвалась и оставила самое хорошо оплачиваемое место на телевидении. Зная, что совершила огромную ошибку, я предпочла бы скорее умереть, чем признаться в этом кому-то.
Пабло благодарит за доверие, интересуясь, известно ли о моих заслугах «повстанцам, боевикам или участникам диверсионной группы». Отвечаю: нет. Я даже не знакома с ними. В любом случае я отказалась не из-за политических соображений, скорее пошла на принцип, придерживаясь определенных правил, как того требует журналистика.
– Так называемые «повстанцы» явно не руководствуются твоими принципами, похитив сестру Хорхе Очоа, как и многих других. Я хорошо теперь их знаю, да и они меня.
Тем временем я вспоминаю, что где-то читала про освобождение девушки. Прошу Пабло рассказать, как им это удалось.
– Я нашел восемьсот человек, приставил их к каждой из восьмисот телефонных будок Медельина. Затем мы отслеживали звонки в шесть вечера – время, назначенное похитителями для обсуждения способа оплаты выкупа в двенадцать миллионов долларов. После долгих часов слежки мы одного за другим отсеивали невиновных, пока не вышли на «партизан», потом вычислили главаря банды и похитили всю его семью. Так мы освободили Марту Ньевес, и тогда «боевики, партизаны и диверсанты» поняли: с нами шутки плохи.
Удивленная, я спрашиваю: как в одиночку можно так быстро заручиться поддержкой восьмисот человек.
– Это всего лишь вопрос правильного выбора стратегии. И хотя это было нелегко, другого варианта у нас не было. В ближайшие дни, если позволишь, я познакомлю тебя с остальными городскими и общественными проектами, тогда ты поймешь, откуда взялись все эти люди. Но сегодня я хочу говорить только о тебе. Что случилось с Анибалом? Вы оба казались такими счастливыми.
Поясняю: благодаря «горкам» кокаина, которыми Пабло его угощал, я решила, что мне не подобает жить с наркоманом, но добавляю, что обсуждать мужчину, которого любила, с другим – не в моих правилах. Эскобар отмечает, что это в самом деле необычная черта, и тут же интересуется, правда ли, что я была замужем за аргентинским режиссером на двадцать лет старше меня. Признаюсь, что, к сожалению, мы до сих пор женаты:
– Хотя имущество уже поделили, он наотрез отказывается подписать развод. Не дает мне заново выйти замуж, чтобы самому не жениться на женщине, которая понимает, с чем мне приходилось мириться.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
