Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
— Не знаю, — пожала я плечами. — Пусть меня подменит кто-нибудь.
— Ладно, Витальке позвоню… Или Женьке… То есть тебя сегодня уже вообще не будет?
— Да. У меня очень срочное дело. В смысле, с мамой надо срочно к врачу. Ну, я пошла.
— Удачи…
Под задумчиво-удивленный взгляд Артема я спустилась с вышки и отправилась к Марату.
— Привет, — увидев меня, без особого энтузиазма сказал тот.
— Ты обиделся, — без предисловий произнесла я.
— Я? Нет. На что?
— Ты сам прекрасно знаешь. Из-за вчерашнего послания в бутылке. Ты думаешь, что я очаровалась Васей. Так или нет?
Марат помолчал, потом ответил:
— Так.
— Чудесно! — воскликнула я, не находя себе места от фонтана самых разнообразных эмоций. — Так вот почему ты такие холодные сообщения мне пишешь! Я в шоке. Неужели ты действительно подумал, что я влюбилась в него?
— При чем здесь Вася? — вздохнул Марат и приподнялся на локтях. — Дело тут совсем не в Васе. Ты просто не ценишь меня.
— Я тебя не ценю? — до крайности изумилась я. И потребовала: — Объясни. Сейчас же объясни свои слова.
— Я хочу отказаться от дома, от родных, всех бросить и сюда переехать жить, а ты… Ты обижаешь меня. Я видел твою реакцию на письмо. Если бы я не был рядом тогда на пляже, ты бы без раздумий к Васе побежала среди ночи.
От этих слов у меня потемнело в глазах.
— Значит, ты делаешь для наших отношений все, а я ничего? — прошептала я.
Наверное, в моем тоне было что-то необычное, потому что Марат даже как-то испугался.
— Нет! Я не это хотел сказать. То есть… Ну, это, но ты не так поняла.
— Я, по-твоему, что, умственно отсталая? Смысл слов не понимаю? Ты прямым текстом сказал, что ты делаешь ради нас многое, а я — ничего. Я умею только обращать внимание на Вась и больше ничего. Ты это сказал. Я слышала. И не надо теперь идти на попятную.
— Ну, в общем и целом…
От того, что он согласился, у меня потемнело в глазах во второй раз.
— Значит, так, да? Значит, я ничего не делаю? А что сделал ты? — с пафосом спросила я и не менее пафосно сама же ответила: — Ничего ты не сделал! Своих родных ты только на словах бросил, точно так же, как и переехал жить сюда! Это — слова! А действий никаких не было! Так что ты не имеешь никакого права меня упрекать.
— Они будут, действия эти, будут.
— Вот когда будут — тогда и предъявляй мне претензии, а пока ничего не сделал — не смей меня попрекать, — повторила я. — В данный момент ты здесь находишься не из-за меня, а потому, что работаешь в этом городе. Надо же… Стоило лишь появиться этой гадкой бутылке, как все стало на свои места, все высказали, что думали раньше, но не говорили.
— Я ничего такого не думал, — вскакивая на ноги, испуганно запротестовал Марат. — Я не знаю, зачем это сказал. Полина, пойми, я просто переживаю. Я не хочу тебя терять. Будь моя воля, я бы оградил тебя от всех людей. Мне больно, когда у тебя становится мечтательное выражение лица при мысли о других парнях. Вот и все. Это ревностью называется…
Но я не слушала Марата. Я продолжала говорить свое (если меня понесло, то уже не остановишь):
— А может, ты только повод искал, чтобы поссориться? Чтобы не переезжать сюда и родных не бросать. А что, все очень удачно — я вроде как влюбилась в другого, а ты обижен. Вот и выходит, что я — черт с рожками и копытами, а ты — ангел с нимбом и крылышками. Ты уезжаешь в свой город со спокойным сердцем, а я остаюсь тут и ругаю себя за то, что я такая ветреная и упустила хорошего друга. Отличный план, ничего не скажешь!
— Что ты несешь! — крикнул Марат. — Ты же прекрасно знаешь, что это не так. Зачем мне было бы говорить вчера о том, что я сюда перееду, если бы не собирался этого делать?
— Зачем? А чтобы я почувствовала себя человеком, ради которого чем-то жертвуют. Потом ты планировал сделать то, что я только что сказала. Очень эффектно, конечно, с этим не поспоришь.
— Глупости говоришь.
— Никакие не глупости. Не удивлюсь, если ты сам эту бутылку на пляж подкинул, чтобы потом из-за нее поругаться и сделать меня во всем виноватой, — заявила я. И я бы действительно поверила в эту версию, если бы не знала, что это неправда и все обстоит иначе.
— Я даже не знаю, что ответить на эту чушь, — беспомощно покачал головой Марат.
— А ничего отвечать не надо, — усмехнулась я. — Я и так уже все поняла. Следующим летом сюда можешь не приезжать, раз собираешься постоянно меня попрекать своими жертвами ради меня, которых совсем не было. Я уже себе представляю наше будущее — ты каждый день будешь паковать вещи и говорить, что уезжаешь обратно домой, а я стану тебя уговаривать остаться. Так вот запомни — не бывать этому! Или нормально все должно быть, или… вообще никак.
Я была зла, как тысяча чертей. И уже совсем не могла понять, где правда в наших словах… Сгоряча люди могут много чего друг другу наговорить, не понимая, что потом будут об этом жалеть. В минуты ссоры человеком руководит не ум, а ярость и желание перекричать собеседника, с которым до скандала был очень близок.
— Полина, я не хочу ссориться. Давай забудем все, что друг другу наговорили, — предложил Марат. — Мы же оба понимаем, что все не так. Это нервы. Просто нервы из-за скорой разлуки. Послушай… Я всем сердцем хочу, чтобы наш роман был не курортным, а начавшимся на курорте. Понимаешь?
Но так быстро я не могла помириться. Я все еще была удивлена упреками Марата. И сказала:
— Давай вечером поговорим. До того времени подумаем над всем еще раз. А сейчас мне идти нужно.
— Куда?
Солгать Марату, что еду сопровождать маму в больницу, я не могла, потому что он наверняка предложил бы свою помощь. С мамой они всегда находили общий язык. Марат с открытым ртом слушал ее рассказы о мистике, а мама это очень ценила и считала его кем-то вроде Ученика, который хочет постичь Истину. Марат же в свою очередь искренне считал ее человеком, обладающим этой самой Истиной.
В связи с этим обстоятельством я придумала новую легенду:
— Фулата попросила меня помочь ей выбрать подарок для Вани. У него скоро день рождения.
Ваня был парнем Фулаты.
— Да? Ну ладно. Только запомни: вечером мы должны увидеться и все раз и навсегда решить. Я не выношу эту ругань. Она меня угнетает.
— Хорошо.
— И еще, — остановил меня Марат. — Давай поговорим где-нибудь подальше от пляжа.
— Почему? — удивилась я.
— Потому что боюсь найти еще одно послание в бутылке…
До Малого Якоря ходил автобус. Путь был недалеким — всего двадцать минут езды по серпантину — извилистой горной дороге.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
