– Ерунда, – отмахнулся Бяша, – он и внимания не обратит. Главное, он отметил, что ты пришла. Пойдем, будет весело.
У входа в двухэтажное здание, несмотря на мороз, толпилась очередь. Двое вышибал со сломанными носами осаживали особо нетерпеливых. «У нас занят стол!» – прокричал Бяша, и они протиснулись сквозь обшитую чугунной решеткой дверь с мутным пластиком вместо стекла.
– Видела их уши? – спросил Бяша, пока они с Женей раздевались в гардеробе. – Сломанные ушные раковины, из-за этого у них уши похожи на пельмени. Носы тоже. Они здесь все бывшие боксеры.
В зале было не протолкаться. Женя обратила внимание, что почти все столы завалены ошметками от креветок.
Со второго этажа Игорь уже махал им рукой. Кроме него и Антона с ними был Марат, который встал и поцеловал Жене руку. Мужчины спорили, где пиво лучше, в «Пльзене» в Парке культуры или здесь, в «Сайгоне». Женя сразу опьянела от нескольких глотков неразбавленного чешского пива и налегала на закуску: сыр гермелин, очень похожий на камамбер, и кнедлики. Она поймала Бяшин взгляд.
– Очень симпатичный костюмчик, тебе идет, – не отводя глаз, проговорил Бяша.
– Спасибо, – улыбнулась Женя. – У нас родственники во Франции, они привозят иногда одежду.
– Я обратил внимание, ты всегда потрясающе одета. Ты не похожа на советскую девушку.
Женя немного смутилась и перевела разговор:
– Почему тебя все называют Бяша?
– Так еще со школы повелось. Фамилия Бялый. Бяша поэтому… А зовут меня на самом деле Савелий.
– Какое редкое имя. И длинное. Что, тебя мама зовет каждый раз: «Савелий!» – когда обед готов?
– Нет, для семьи я – Севка. Отец, когда вернулся с фронта, начал называть меня «сявка», так у них в полку называли молодняк, новобранцев. А мама обиделась, говорит: «Почему сявка, это очень грубо. Пусть будет Севка», – и прижилось.
2
31 декабря Женя в полном одиночестве наряжала елку. Вся семья уже уехала к бабушке. Она не могла решить, с кем идти встречать Новый, 1966 год, с Бяшей или с Арсеном, математиком. Они оба по очереди звонили ей и настойчиво требовали ответа. Она сомневалась. Арсен пригласил ее на новогоднюю вечеринку в Главное здание, где он жил в общежитии. Об университетских отмечаниях Нового года по Москве ходили легенды, и многие готовы были буквально на все, чтобы туда попасть. Жене тоже было любопытно, тем более что она помнила Витькины рассказы об этих «вечерухах». «Может быть, и он там будет?» – подумала она и вдруг обратила внимание, что обычного замирания сердца, как всегда бывало, когда она вспоминала Витьку, на этот раз не произошло. Сценарий, который она бесконечно проигрывала у себя в голове: она будет с кем-то невероятно красивым и талантливым, в ослепительном платье, Витька побледнеет и остановится, не зная, что сказать, потом пошутит, отводя глаза, а она ему скажет нечто такое проникновенно-мудрое, что он сразу осознает всю необратимость своей ошибки, – перестал ей быть интересен. А ведь во многом ради такой встречи Женя и поступала на биофак…
Раздался очередной звонок. Это был Бяша. Женя услышала в трубке писклявый голос его матери: «Что же это такое, уже девять часов, а ты до сих пор не можешь уговорить эту принцессу встретить с тобой Новый год». Смешно, но Женя вдруг сразу решила, что пойдет с Бяшей.
– Все, осталось только последнее, – бодро сообщила она. – Я уже притащила лестницу, сейчас надену верхушку и выхожу.
– Не понял, какую верхушку, что наденешь? – Бяша казался озадаченным, что было даже приятно, обычно все ему было нипочем.
– Не важно. Так, где это будет?
– Увидишь. Бери такси и останавливайся у «Армении». Я там тебя буду ждать.
Подъезжая, из окошка такси Женя еще издали заметила его высокую фигуру. Савелий расхаживал по улице, немного покачиваясь на длинных ногах.
«Смешной, как будто всю жизнь провел на корабле. Тоже мне, пират», – подумала Женя.
Бяша забрался в такси и повез ее в высотку на Баррикадной, к своему однокласснику Владику Воробьеву. Народу было немного, человек десять. Женя любила танцевать, но Савелий не танцевал, да и никто не танцевал. В основном сидели за столом, ели и пили коктейли, которыми мальчики очень гордились. Отец Владика, известный академик, из недавней поездки за границу привез разные интересные напитки и настоящий шейкер. Жене все время подливали, она быстро опьянела, и все происходящее немного вышло из фокуса. У одной из приглашенных девушек пропало кольцо, его долго искали, и, кажется, так и не нашли. Глаза у Жени слипались, она хотела домой, хотела спать, но о такси в такое время и мечтать не стоило. Гости начали укладываться на ночевку.
– Вы здесь, – сказал Вадик, кивнув в сторону родительской спальни, и убежал устраивать остальных.
Женя присела на краешек кровати, больше в комнате сесть было не на что. Бяша снял пиджак, расслабил узел галстука.
От выпитых коктейлей голова у Жени кружилась, к горлу подступала тошнота. Усилием воли Жене удалось подавить приступ.
– Что это ты делаешь? – спросила она.
– Но ведь мы спать собираемся? – с недоумением посмотрел на нее Бяша. – Я раздеваюсь.
– Я раздеваться не собираюсь в чужой квартире. Да и спать, собственно, тоже не намерена.
– Как скажешь. Но прилечь мы можем?
Женя кивнула.
Она сидела, прислонясь к стене, а Савелий лежал, опершись на локоть, и расстояние, разделявшее их, ощущалось, как барьер на дуэли. Шаги посчитаны и отдана команда: «Сходитесь!» Женя замерла на воображаемой линии, успокаивая пульс, чтобы ненароком не сдвинуться ни на миллиметр, потому что знала: еще пара шагов – и ее настигнет выстрел, удар шпагой, не важно что, но в самое сердце. Было одновременно страшно и интересно. Она вдруг почувствовала, что у нее пересохло в горле, почему-то вспомнилось, как Пьер Безухов жевал снег перед дуэлью с Долоховым. Женя встала и подошла к окну, раздвинула занавески – на улице рассвело. Она открыла форточку и собрала немного снега с рамы, лизнула пальцы.
Бяша смотрел на нее с кровати, за милым интеллигентным мальчиком в золотых отцовских очках просматривался опытный бретер.
– Утро наступило, нам пора, – сказал он, вставая.
Поехали к ней на Фили на такси. Сева поднялся с Женей наверх, родителей дома не было, они остались ночевать у бабушки. Женя оставила его в комнате и убежала в ванную. Перед зеркалом, привычным движением вынула шпильки из тугого высокого пучка, тряхнула головой. Робкое январское солнце из маленького окошка под потолком упало на ее распущенные волосы и осветило комнату золотым светом. Она всегда перед сном расчесывалась и заплетала две косы, чтобы волосы утром не стояли дыбом, как пружины. Они ведь, кажется, собираются спать?
Сева уже разделся и ждал ее в постели. Он удивился, увидев Женю с косами и в ночной рубашке.
– Это что за первоклассница с косичками? – засмеялся он.
