III. Джон Ди и явление «Христиана Розенкрейца»
Пещера иллюминатов. Г. Кунрат, Амфитеатр Вечной Мудрости. Ганновер, 1609.
Слово «розенкрейцер» произведено от имени Христиан Розенкрейц, Rosencreutz же можно перевести как «розовый крест» или «розокрестье». Так называемые «розенкрейцерские манифесты» представляют собой два небольших памфлета или трактата; впервые они были опубликованы в Касселе в 1614 и 1615 гг. Поскольку названия трактатов очень громоздки, в дальнейшем они будут обозначаться сокращенно: «Откровение» (Fama)[90] и «Исповедание» (Confessio). Главным действующим лицом в обоих сочинениях является некий «отец Х.Р.», или «Христиан Розенкрейц», о коем сообщается, что он основал то ли орден, то ли братство, и вот эта ассоциация теперь — понятно, на момент обнародования манифестов — возродилась и приглашает всех желающих примкнуть к ее рядам. Появление манифестов повергло публику в немалое возбуждение, а когда в 1616 г. вышла в свет третья публикация серии, покров тайны, окутывавший эти произведения, сгустился, казалось, еще более. Третья книжка оказалась странным алхимическим романом — в переводе с немецкого его название звучит так: «Химическая Свадьба Христиана Розенкрейца». Герой романа как будто тоже был связан с каким-то орденом, использовавшим в качестве символов алые розы и крест.
Автором «Химической Свадьбы» определенно был Иоганн Валентин Андреэ. Манифесты, несомненно, связаны с «Химической Свадьбой», хотя сочинил их, скорее всего, не Андреэ, а какой-то другой автор или группа авторов.
Кто же такой «Христианин Розокрестья», о котором впервые стало известно из упомянутых сочинений? Несть числа мистификациям и преданиям, сплетенным молвой вокруг этого персонажа и якобы учрежденного им ордена. Мы на них полагаться не будем, и попробуем отыскать совершенно иной, новый путь к истине. Но давайте начнем эту главу с более простого вопроса: а кем был Иоганн Валентин Андреэ?
Иоганн Валентин Андреэ (см. илл. 5–6) появился на свет в 1586 г. как уроженец Вюртемберга, лютеранского государства, имевшего с Пфальцем общую границу. Его дед был выдающимся лютеранским богословом, приобретшим репутацию «вюртембергского Лютера». Иоганн Валентин Андреэ тоже посвятил себя современным религиозным проблемам, стал, как и дед, лютеранским пастором, но лютеранство его отличалось вольномыслием и интересом к кальвинизму. Вопреки преследовавшим его несчастьям Иоганн Валентин всю жизнь не уставал надеяться на возможность радикального разрешения религиозных противоречий. Эта надежда вдохновляла любое дело, за которое он брался, как набожный ли лютеранский пастор, интересующийся проектами переустройства общества, или же, как распространитель «розенкрейцерских» вымыслов. Андреэ был многообещающим писателем, на чье воображение заметное влияние оказали странствующие английские актеры. О начальном этапе жизни Андреэ и испытанных им в молодости влияниях мы располагаем достоверными сведениями, почерпнутыми из его же автобиографии[91] (см. илл. 7).
Там, например, говорится, что в 1601 г., когда мальчику было пятнадцать лет, овдовевшая мать повезла его в Тюбинген, чтобы он мог учиться в знаменитом Вюртембергском университете. Будучи студентом в Тюбингене, как рассказывается далее, Андреэ увлекся литературным творчеством — его первые юношеские опыты относятся приблизительно к 1602–1603 гг. Он написал, среди прочего, две комедии на сюжеты библейской Книги Есфирь и мифа о Гиацинте (обе, как утверждает автор, сочинялись «в подражание английским актерам»), а также произведение под названием «Химическая Свадьба». Эту последнюю вещь Андреэ характеризует латинским словом ludibrium — «выдумка», «шутка», «пустячок»[92].
Судя по известному нам варианту «Химической Свадьбы» (с Христианом Розенкрейцем в качестве главного героя), опубликованному в 1616 г., ранний вариант того же произведения должен был представлять собой алхимическую аллегорию, в которой «свадьба» символизировала алхимические процессы. Первоначальный вариант не мог быть тождествен тексту, опубликованному в 1616 г., ибо последний содержит скрытые намеки на розенкрейцерские манифесты 1614 и 1615 гг., а также на курфюрста Пфальцского, его хайдельбергский двор и женитьбу на дочери Якова I. Ранний вариант «Химической Свадьбы», до нас не дошедший, к моменту вторичной публикации этой вещи в 1616 г. наверняка был переработан. Тем не менее, тематическое ядро произведения, его основные идеи наверняка присутствовали уже в утраченной ныне первой редакции.
Мы полагаем себя вправе высказать несколько весьма правдоподобных предположений о том, какие именно влияния и происшествия могли вдохновить Андреэ — в бытность его студентом в Тюбингене — на сочинение названных произведений.
Правителем герцогства Вюртембергского был в ту пору Фридрих I, алхимик, оккультист и восторженный англофил, лелеявший всю жизнь две взаимосвязанные мечты, а именно: заключить союз с королевой Елизаветой и получить от нее орден Подвязки. Несколько раз он посещал Англию в видах достижения вожделенных целей и, похоже, привлек там к себе всеобщее внимание[93]. Королева называла Фридриха его семейным прозвищем «кузен Мумпельгарт», а исследователи шекспировской пьесы «Виндзорские насмешницы» до сих пор не пришли к единому мнению о том, как следует понимать упоминание «кузена Гармомбля» и загадочный эпизод кражи лошадей, нанятых в гостинице «Подвязка» слугами какого-то немецкого герцога[94], — многие полагают, что в том и другом случае подразумевается Фридрих Вюртембергский[95]. Королева дала согласие на присвоение герцогу Вюртембергскому звания кавалера ордена Подвязки в 1597 г., но церемония инвеституры по разным причинам откладывалась до ноября 1603 г., когда для облечения Фридриха инсигниями Подвязки в Штутгарт, его столицу, прибыло специальное посольство от Якова I.
