Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
Для управления лагерем в Дахау Гиммлер создал добровольное подразделение эсэсовцев, желавших нести долгосрочную службу по лагерной охране. Это подразделение получило название «Мертвая голова» (Totenkopf) и специальную эмблему в виде черепа и скрещенных костей; во главе этого и других подразделений «Мертвой головы» Гиммлер поставил Теодора Эйке – бывшего армейского офицера, ветерана Первой мировой войны, который был одним из самых верных сторонников Гиммлера во всем, что касалось расовых вопросов. В числе охранников лагеря в Дахау были также австриец Адольф Эйхман и, в 1934 году, Рудольф Хёсс, позднее руководивший уничтожением евреев в Освенциме.
Хёсс, который, подобно Геббельсу и Гейдриху, одно время намеревался стать католическим священником, в Первую мировую войну был солдатом, а затем присоединился к фрайкору14. За участие в громком политическом убийстве он был осужден и провел шесть лет за решеткой, а освободившись – вступил в члены нацистской партии и в СС. После краха гитлеризма – находясь в тюрьме, в одиночном заключении, – этот незаурядный, хотя и склонный к некоторому морализаторству человек написал мемуары, в которых подробно остановился на своих отношениях с Гиммлером. Изначально Хёсс принадлежал к стоявшей на позициях крайнего идеализма и национализма молодежной группировке «Артаманен», члены которой придавали огромное значение земледелию и стремились избегать городской жизни. По словам Хёсса, именно через эту организацию он познакомился с Гиммлером, который в июне 1934 года – во время смотра сил СС в Штеттине – предложил Хёссу работать в Дахау, где в декабре ему присвоили звание ефрейтора охранного подразделения «Мертвая голова».
Экспериментальный концлагерь в Дахау создавался на основании приказа Гиммлера, изданного им 21 марта в качестве полицей-президента Мюнхена и завизированного премьер-министром Баварии Генрихом Гельдом, поддерживавшим нацистов консерватором-католиком, за несколько дней до его принудительной отставки. Приказ, опубликованный в мюнхенской газете «Нойесте нахрихтен» в день подписания его главой правительства Баварии, гласил:
«В среду 22 марта вблизи Дахау будет открыт первый концентрационный лагерь, способный вместить 5000 заключенных. Планируя размеры лагеря, мы пребывали в полной уверенности, что нас поддержат все, кто думает о нации и служит ее интересам, и не обращали внимания ни на какие второстепенные соображения.
Генрих Гиммлер,
действующий полицей-президент города Мюнхена».
Дахау, находившийся милях в двенадцати к северо– западу от Мюнхена, стал постоянным центром репрессий нацистов сначала против немецкого, а потом и других порабощенных Гитлером народов. В начальный период, когда власть нацистов ничем не ограничивалась, СС и СА проводили широкомасштабные аресты, задерживали мужчин и женщин без всякого разбора и допрашивали, зачастую прибегая к пыткам. Процесс зашел так далеко, что перед Рождеством 1933 года Гитлеру пришлось объявить амнистию 27 тысячам заключенных. Никто, однако, не знает, сколько человек было освобождено на самом деле. Несколько позднее Гиммлер, в частности, заявлял, будто ему удалось убедить Гитлера, чтобы амнистия не распространялась на заключенных, находящихся в его лагере в Дахау.
Приказ о «защитном заключении» был столь же кратким, как и приказ об учреждении Дахау:
«На основании статьи 1 указа рейхсканцлера о защите народа и государства от 28 февраля 1933 года вы беретесь под защитную охрану в интересах общественной безопасности и порядка. Основание: подозрение в деятельности, враждебной государству».
Геринг был вполне откровенен относительно причин организации лагерей: «Мы должны были безжалостно расправляться с врагами государства… поэтому были созданы концентрационные лагеря, куда нам пришлось отправить первые тысячи членов коммунистической и социал-демократической партий». Позднее Фрик характеризовал «защитное заключение» как «вынужденную меру Тайной государственной полиции… имевшую целью противостоять всем устремлениям врагов народа и государства»15.
Варварская энергия Геринга являлась одним из аспектов нацистской жестокости, а гиммлеровское внимание к деталям – другим. Почти двадцать лет отделяют нас от полного разоблачения того, что происходило в концентрационных лагерях; никакие документы не могли бы дать картины более наглядной и полной, чем показания тысяч уцелевших мужчин и женщин или подробные свидетельства таких людей, как Хёсс и Эйхман, являвшихся ближайшими подручными Гиммлера и осуществлявших акты массового уничтожения. Если Геринг как человек был не более жесток, чем любой другой угнетатель в истории современной Европы, то хладнокровный садизм Гиммлера не поддается пониманию. И все же в нем необходимо разобраться хотя бы потому, что всегда будут существовать люди, которые, получив неограниченную власть и обладая такой же убежденностью в собственной правоте, могут начать поступать аналогичным образом.
Как мы уже писали, Гиммлер привык жить и работать по раз и навсегда усвоенным правилам. Первого ноября 1933 года была завершена работа над правилами внутреннего распорядка лагеря в Дахау, которые под придирчивым руководством Гиммлера составлял Эйке. Тщательно подобранная юридическая фразеология этого документа, созданного в тиши кабинетов поднаторевшими в бюрократической казуистике экспертами, к каковым можно отнести и Гиммлера, на деле служила лишь маскировкой для самого настоящего террора. Так, например, в одном из параграфов «Правил…» было записано:
«Срок заключения в концентрационный лагерь официально может устанавливаться любой, в том числе и «до выяснения всех обстоятельств»… В отдельных случаях рейхсфюрер СС и шеф германской полиции могут дополнительно санкционировать меры физического воздействия… Для усиления эффекта устрашения не следует препятствовать распространению слухов об использовании телесных наказаний…
Напротив, для распространения таких слухов должны подбираться особо подходящие и надежные люди.
Считается агитатором и подлежит смертной казни через повешение каждый, кто… произносит подстрекательские речи, устраивает митинги, формирует кружки и комитеты, распространяет сплетни или собирает правдивую или ложную информацию о концентрационных лагерях с целью снабдить оппозиционную пропаганду историями о якобы творящихся там зверствах…»16.
Тайное восхождение Гиммлера к власти начиналось за пределами Пруссии, где, как он понимал, Геринг был всемогущ. Рем, внимательно следивший за ситуацией, ясно видел, что Гиммлер и Гейдрих, создавшие по-настоящему могущественную организацию, вряд ли довольствуются доверенными им незначительными постами, поэтому дальновидно решил не ссориться с руководством СС. К лету кипучая энергия Геринга начала наконец иссякать. Привычка окружать себя роскошью и желание заполучить другие важные посты привели к тому, что Геринг ослабил контроль за подчиненными, которые были непосредственно вовлечены в развернувшееся между СА, СС и гестапо соперничество. Даже Далюге, геринговский шеф полиции, счел небезвыгодным для себя установить за спиной шефа контакт с Мюнхеном.
Из всех работавших в гестапо эсэсовцев самой заметной фигурой был, несомненно, Артур Небе; Дильс утверждает, что Небе шпионил за ним по поручению Гейдриха, а Карл Эрнст, начальник штаба берлинских отрядов СА Рема, прямо угрожал его жизни, пока Рем не положил этому конец, предложив Дильсу ради собственного блага присоединиться к СС. Возможность сделать это представилась последнему после налета СС на квартиру Дильса, приведшего к открытому разрыву между Герингом и Гиммлером (впрочем, оба были достаточно дальновидны, чтобы вскоре урегулировать это недоразумение на встрече в Берлине). В качестве компенсации Дильс получил в СС почетный пост, который, однако, был чисто номинальным. Уже в октябре Дильс вынужден был скрываться от ареста, причем, как он утверждал, СС угрожали ему ордером, подписанным самим Герингом. Это, в свою очередь, стало возможным после того, как Герингу предъявили сфабрикованные Гейдрихом доказательства антинацистского прошлого Дильса.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
