Не знаю, кто такой Хачкинаев, меня не интересует рок-н-ролл…Вован передает мне косяк, я затягиваюсь и возвращаю его обратно.
Ему это надо больше, чем мне.
– Кого ты присылал к Игорю? – спрашиваю я.
Он вздрагивает.
Боится все-таки.
Знает, что случилось с Игорем, помнит три свои взорванные машины… Но лучше всего на него подействовал мой разговор с его охраной примерно полчаса назад.
Он не хочет умирать. Просто шансов у него нет.
Понимает, что как только я узнаю все, что мне нужно, он станет бесполезен.
Но понимает и другое – я не буду тянуть с ним.
Дам ему время – но тянуть не буду.
Боится. Вполне возможно, что он знает, как развивались события «до Игорька». Он боится не меня, боится смерти, которая меня сопровождает. Боится того, что его жизнь для меня значит не больше, чем жизнь кого-либо другого. Поэтому он и пытается стать мне другом, рассказывая какую-то чушь о музыке и своем сыне.
Мы проезжаем пост, милиционеры при виде знакомой машины отворачиваются в сторону (хорошо хоть честь не отдают), мы въезжаем в город.
– Слушай, раз уж так получилось…
– Просто опиши мне его.
– Кореец. Белые волосы…
Я уже знаю, кто это был.
И даже понял, почему ни Вована, ни Игоря не убрали, оставив ниточку, по которой я размотал клубок.
Все должно иметь свой конец. Мне становится смешно. Я смеюсь, выходя из машины.
А Вован так и останется в моей памяти напуганным и не поверившим в то, что его не стали убивать, любителем рок-н-ролла.
Жалеть о том, что он остался жить, я не буду.
* * *
Визит на Украину прошел без проблем. Все получилось так, как и говорил Куратор: Стас ничего не помнил, кроме обрывков сна.
Дома его ждал сюрприз в виде новенького лэптопа. Не самый дорогой, но тем не менее… Подарок Куратора – тот был доволен и довольства своего не скрывал.
Когда он уехал, Стас связался с Костей. Тот уже был в курсе – поздравил брата с боевым крещением. Как обычно пообещал, что через недельку-другую заскочит в гости.
Потом Стас сел за новый компьютер.
Первым делом перекинул в него наброски нового текста. Осваиваясь с этим чудом техники, спроецировал клавиатуру между подлокотниками кресла, попытался расширить границы экрана; в этот момент в дверь позвонили.
Дашка. Мешки под глазами, волосы растрепаны, колготки порваны в нескольких местах, куртка в каких-то пятнах – бомж из Отстойника, да и только.
Не поздоровалась. Стоя на пороге и глядя в сторону, глухим голосом попросила взаймы… она даже сумму не стала называть, просто попросила денег.
– Зайди, – мрачно сказал Стас, глядя на нее.
Она помотала головой.
– Дай денег.
Стас попытался взять ее за руку. Поняв, что он собирается посмотреть, она вырвала руку и отшатнулась.
– Дай, я верну. Или отработаю…
Схватив ее за капюшон, он рывком втащил ее внутрь квартиры и захлопнул дверь.
Дашка лежала на полу и даже не пыталась встать – смотрела снизу на него то ли с презрением, то ли с ненавистью, пыталась что-то сказать… но не говорила.
– Куртку сними, – процедил Стас.
– Что, хочешь, чтобы сейчас отработала, сразу? А так…
– Сними куртку, дура, пока я тебе мозги не вышиб!
Откуда взялась эта агрессия, он не знал – но очень сильно хотелось ударить ее. Оправдание? Слов она не понимает, а дурь надо выбивать. У нее дочь, мать больная, а она, сука…
Дашка что-то еще хотела сказать, но он, присев рядом с ней на корточки, со всего размаха врезал ей пощечину. Так, что она затылком ударилась об пол. И еще одну.
Из разбитой губы потекла кровь. Странно, но оплеуха отрезвила. Пелена спала.
– Куртку. Сними, – раздельно произнес Стас.
Кажется, она испугалась. Не нового удара, а его поведения вообще. Посмотрела ему в глаза и стала стаскивать с себя куртку.
– Рукава закатай.
Она подчинилась.
Так и есть. Круглые пятнышки, в центре точки.
Сколько роликов крутится по телевидению с предупреждениями – как определить наркомана. Это следы инъектора – со сканером, который сам находит «трассы» и посылает иглу в нужное место. Таким инъектором обычно колют не героин, а более сильный его модификант.
– Трэдл?
Она кивнула головой – глядя в сторону. То ли стыдно, то ли страшно. Скорее всего, второе.
– Ты что творишь? – спросил Стас. – Ты о малой подумала? О матери?
– Да что ты можешь понимать?! – крикнула она. – Думаешь, легко вот так жить, когда…
Истерику он выслушивать не собирался. Новый удар оборвал крик.
Несколько секунд Стас размышлял, потом набрал Куратора.
– Алло.
– Да, Стас. Что случилось?
– Мне нужна помощь. Точнее, не мне… моей знакомой.
В трубке кашлянули, но перебивать не стали.
– Она на наркоте сидит. Кажется, уже система.
– Героин? – сразу же спросил Куратор.
– Трэдл.
Пауза.
– Стас…
– Я знаю. Но это близкий мне человек. Я никогда не просил тебя о помощи, справлялся сам, а теперь…
Преувеличил, конечно. Но ведь действительно не было такого, чтобы он звонил и что-то просил.
– Дело не в этом. Одного лечения недостаточно. Даже если я смогу прислать спеца, на нее поставят десяток детоксикаторов и очистят организм, все равно в девяти из десяти случаев к трэдлу возвращаются. Особенно если это система.
– И вы не можете помочь?
– Нет, Стас. Мне очень жаль… но можешь с ней попрощаться.
– А если бы это был я?
Снова пауза. И тем же самым спокойным и ровным голосом:
– Тогда мы бы попрощались с тобой. И… и со мной.
– С тобой?
– Это был бы мой провал. Ты можешь делать все что угодно. Пить, курить, трахаться… но, если ты сядешь на трэдл и я вовремя это не обнаружу, я потеряю работу, а ты потеряешь все. Рабы не годятся на роль инкубаторов.
Теперь замолчал Стас. Куратор терпеливо ждал, не отключался.
– Пришли спеца, – сказал Стас. – Один из десяти ведь выкарабкивается.
– Стас, мы уже говорили на эту тему. Я не могу использовать ресурсы проекта на посторонних людей. Я сказал тебе, что если я смогу, а я…
