Парень, нахмурившись, вытер руки о штаны.
— Ну, я медведь, — буркнул он, окидывая Борьку с ног до головы подозрительным взглядом. — Только что-то я не припомню таких знакомых.
— Да нет! — Борька покачал головой. — Мне нужен настоящий медведь. Плюшевый, на вате, глаза-пуговки, все дела! Зовут Михеем.
— А ты откуда Михея знаешь? — удивился верзила.
— Что значит — откуда?! — возмутился Борька. — Я его лучший друг! Десять лет в одной коробке!
— Из-под итальянских сапог, — уточнил парень.
— Вот именно! — глаза Борьки вдруг удивленно округлились. — Михей, это ты, что ли?!
— Ну, я, — кивнул верзила. — А ты кто такой?
Борька расхохотался.
— А ну-ка, ну-ка, повернись! Эк тебя расколбасило!
Он обошел вокруг парня, который был почти вдвое выше его.
— Где твоя вата? Где твое рваное ухо? Ты зачем шерсть сбрил, дурик?
— Щас в глаз дам, — угрюмо предупредил Михей.
— Да ты что, косолапый?! Не узнаешь брата Борю? Это же я! Буратино твоих детских игр! Пошевели мозгами, толстый!
— По голосу, вроде, похож, — рассудительно сказал Михей. — А вот с виду не признать. Тот был больше похож на полено, чем ты. Хотя…
— Сам ты полено! — Борька весело пихнул Михея в бок. — Мы с тобой в людей превратились, понял?
— Понял, не тупой, — заявил бывший медведь и вдруг, облапив Борьку обеими руками, сдавил его так, что у того перехватило дух. — Борька! Дружбан! — взревел Михей. — Наконец-то я тебя нашел!
— Да пусти ты, ненормальный! — прохрипел Борька, с трудом высвобождаясь из дружеских объятий. — Что-то непохоже, чтобы ты меня сильно искал! Ты что тут делаешь?
— Подкрепляюсь, — разулыбался Михей. — Видал, какая тут клубника? С арбуз! Даже больше!
— Будет врать-то! — поморщился Борька, растирая помятые бока. — Что-то не видел я тут такой клубники.
— А я уже тот ряд обработал, — признался Михей. — Но здесь ее навалом! На всю жизнь хватит! Если бы я сюда в детстве попал, до старости бы никуда не уходил. Пошли, угощу!
Он добродушно хлопнут Борьку по спине, так что тот, пролетев несколько шагов, пробороздил бы носом землю, если бы не ухватился за свисающий с куста ярко-красный футбольный мяч.
— Ух, ты! И правда клубника!
— Мелочь! — презрительно отмахнулся Михей, проходя мимо. — Пускай дозревает. Идем, я тебе крупную покажу!
Глава одиннадцатая, в которой мы ненадолго оставим друзей, чтобы рассмотреть замок
Сам по себе старинный замок с высокими башнями — это ценный памятник архитектуры и ничего больше. Он особенно ценный, если построен среди равнины на высокой скале. Если вокруг замка не сразу начинаются лес и клубничные поля, а поначалу во все стороны тянется сухая каменистая равнина, где ничего не растет — это только подчеркивает его многозначительность. Вообще замки положено окружать водяным рвом, где живут крокодилы или хотя бы головастики. Но каменистая пустыня вокруг — тоже неплохое решение. С равнины попасть в замок никак нельзя. Вход туда только один — это широкий каменный мост, который начинается высоко на скале у ворот замка, тянется по воздуху над всей равниной, поддерживаемый редкими каменными столбами, и плавно опускается на землю уже далеко в полях. Такие мосты в древности называли «пандус», а теперь называют «автострада». Хотя по мосту ничего не ездит и никто не ходит — въезд перегорожен шлагбаумом. Трудно сразу сообразить, зачем архитекторы придумали такую сложную конструкцию с небесным мостом, но, согласитесь, уважение к замку это внушает сразу.
Если замок большой, его можно смело называть и дворцом. Что такое большой замок? Это когда у него много башен — так много, что и не сосчитать, если смотришь с одной стороны, задрав голову вверх. Окружать замок должна гигантская стена с зубцами — такая, что сразу ясно: внутри замка даже есть внутренний двор с площадью для торжественных церемоний. Ну а комнат, залов, коридоров и лестниц в настоящем замке должно быть бессчетное количество. И очень хорошо, если бы разные башни замка соединялись в вышине каменными коридорами и висячими переходами — чем больше каменных деталей нависает в пространстве, тем круче замок.
Сами же контуры любого замка должны быть угловатыми и острыми. Зубцы, шпили, башенки — все должно производить колющее и режущее впечатление. Заметьте — не злое впечатление, а всего лишь острое. Так принято во всех мирах, потому что это готично. А круглые замки — это, извините, несерьезно. Кстати, вполне нормально, если замок будет темного цвета. Для замка это нормально, если замок старинный. Это в первые годы все замки сверкают белизной как новостройка в микрорайоне Капутино, но стоит лишь подождать каких-нибудь полтысячи лет, и замок навсегда приобретает благородный темный цвет.
Все это называется — готика, и не надо ее пугаться. А вот добрый замок или злой — это совсем другой вопрос. Замок из камня, как любая недвижимость, не умеет быть злым или добрым, тут все зависит от ремонта и дизайна. Проще говоря — от обитателей. Достаточно развесить на башенках разноцветные флажки, а во дворике посадить розы, георгины или хотя бы маргаритки — сразу станет ясно, что здесь живут хорошие люди: добрые короли, волшебники или на худой конец какой-нибудь отставной министр на пенсии, пузатый и добродушный.
Совсем другое дело, если замок оброс мхом и обтянут черной колючкой так, что уже не разобрать, растение это или стальная проволока. Если шлагбаум, преграждающий вход на мост к замку, выкрашен в черный цвет и снабжен табличкой, где нарисован крысиный череп и кости. Если над замком вечно нависают свинцовые тучи, кружат вороны и летучие мыши, и во все стороны шарашат зловещие молнии… Тут уже не остается никаких сомнений: в таком замке живет негодяй.
А у кого сомнения остались, можно воспользоваться очень простым, но безошибочным тестом: внимательно посмотреть на замок минуту-другую и прислушаться. Если в ушах откуда ни возьмись начнет раздаваться самая страшная в мире симфоническая музыка — замок негодяйский.
Но это не значит, что замок был таким всегда. И не значит, что навсегда таким останется. Просто негодяй в замке. Это факт.
У негодяя красивое лицо, но красоту безнадежно портит злобная гримаса. У негодяя острые уши и длинные костлявые пальцы. В пальцах он держит бокал с черной негодяйской газировкой, и на краю бокала висит пара вишенок. Негодяй презрительно смотрит из распахнутого окна самой высокой башни на свои владения, олицетворяя собой абсолютное зло и все пороки. Но страшно вовсе не это, а то, что ему это ужасно нравится. Это — Крысиный Император. Вот он отхлебнул из бокала черной газировки и теперь примет картинную позу и обязательно что-нибудь произнесет, пусть даже он один в башне и никто его не услышит. А негодяям и не всегда надо, чтобы их кто-то слышал — они вечно слушают сами себя и любуются. Сейчас он скажет что-нибудь вроде «Я абсолютное зло! Мои коварства — безмерны! Мои злодейства огромны!»
