— Я вас хочу спросить…
— Кажется, я уже знаю о чем.
Крис аккуратно затушил сигарету о столб, оглянулся — куда бы выбросить — и, не найдя ничего подходящего, спрятал бычок в карман.
— Вы хотите меня спросить, не видел ли я в последние дни чего-то необычного? Верно?
Потемкин кивнул и скрестил пальцы в кармане[2]. «Надо же! Кажется, повезло. Спасибо кроссвордам…»
— Честно вам скажу, я удивился, что вы только сейчас пришли. Ну я не вас лично имею в виду, это понятно. Но на следующий день после того, как это случилось, я ждал, что полиция будет ходить в нашем доме по квартирам, опрашивать… Но никого и ничего.
— После того как что случилось?
— Смотрите сюда. Это было около двух недель назад. Могу потом по календарю точно число назвать. Приехали сюда двое на микроавтобусе. Время было позднее — половина первого, не меньше. Мне не спалось чего-то… В это время здесь никого не бывает — охранник раньше здесь проезжает, а потом уже до рассвета — никого. Выглянул я тихо на балкон, услышав мотор. Из машины вышли двое, оба плотного сложения. Один, повыше, вроде бы в костюме даже. Второй — с виду вроде работяга, как я.
Аккуратно вытащили через заднюю дверь длинную бандуру. Что за бандура — понятия не имею, они вон там остановились, метрах в тридцати — деталей не увидишь. В свете фонаря было похоже на то, что она обернута в мешок черный пластиковый, для мусора. И, видно, тяжелая. Потом тот, что пониже, перелез через забор, а тот, высокий, аккуратно так ему эту бандуру передал.
Меня что поразило? — Крис глядел туда, где все происходило несколько дней назад, будто видел все снова. — Они вели себя по-хозяйски. Совершенно никуда не торопились, не остерегались, вокруг не оглядывались — потому я, кстати, и уверен, что меня они не заметили. Тот, в костюме, даже достал из машины лесенку небольшую, ну, типа такой стремянки короткой, расставил, аккуратно на нее поднялся с этой бандурой и потихоньку опустил ее в руки второму, на другую сторону.
А у того чуть дальше стоял автомобиль — такой внедорожник, мне показалось, что старый. Он загрузил эту штуковину в машину да и уехал. Тот, в костюме, постоял еще немного, покурил. Окурок швырнул на землю — и укатил на своем вэне.
— Еще кто-нибудь их видел?
Крис пожал плечами:
— Я внимательно оглядел все балконы, даже бинокль принес — никого не заметил. Но ручаться не могу — мало ли кто мог ночью подойти к окошку и все это наблюдать не хуже, чем я. Никаких разговоров от соседей я не слышал. Но тут ведь какие соседи? Одно название. Никто друг друга даже в лицо не знает, не говорю уже — по имени.
— А вы не хотели пойти в полицию?
— Прямо мечтал… — протянул Крис иронически. — Не знаю точно, из какой вы там организации, но ведь известна поговорка, что, когда идешь в полицию, неприятности только начинаются.
Он поглядел на Потемкина и решил на всякий случай быть более официальным.
— Послушайте, у меня работа — часов десять в день, не меньше. Как я уже сказал, я ожидал, что ваши придут. Они не пришли — ну и ладно. Газеты я читал внимательно, новости по телевизору и Интернету я каждый день смотрю аккуратно — нигде и ничего. Ну так, может быть, ничего из ряда вон выходящего и не произошло, разве не так?
— Вы очень помогли следствию. — Потемкин протянул Крису сквозь ограду свою визитную карточку. — Вот, пусть у вас будут мои координаты. Если будет что сказать — звоните не раздумывая. Я же хочу ваш мобильный записать, потому что у меня к вам наверняка еще появятся вопросы. Скажите, — продолжал Потемкин, — я вижу, освещение тут неважное… Но если бы вам показать фотографии, вы бы узнали тех двоих?
— Это навряд ли… — Крис почесал в затылке. — Хотя высокого, в костюме, — может быть. Он под фонарем гулял… Но не ручаюсь.
Попрощавшись с Крисом, Потемкин подошел к тому месту, где Чашу передали за ограду. На земле следы вряд ли остались, но тем не менее завтра надо послать сюда ребят Глетчера — а вдруг? Потемкин для себя точно отметил место действия: как раз позади среди плоских могильных плит, утопленных в земле, возвышается пирамидальная стелла — отлично, не ошибутся.
Потемкин отошел в сторону еще на десяток шагов, оглянулся. Теперь он, кажется, начинал видеть ту ночь. Вот подъехал вэн Амилкара. Потихоньку подъехал, чтобы не будить соседей. Но Крис все равно услышал… Вон он, кстати, Крис, на балконе, опять курит…
Итак — здесь остановился вэн. Кто был за рулем? Скорее всего, человек в костюме, он, как видно, был организатором похищения. Итак, они вышли из автомобиля, вынесли Чашу. Поставили на землю. Потом второй перелез через ограду — там какой-то след точно мог остаться. Тот, в костюме, не слишком заботился об удобстве для второго — лесенку он достал, только когда тот был уже на другой стороне, — чтобы без помех передать Чашу. Передал. Убедился, что Чаша погружена и автомобиль уехал — вот по той улице.
Надо будет прямо сейчас поискать подъезд к этим домам — он наверняка окажется вдалеке от основного входа на кладбище. Но ладно, этим и надо будет заняться, чтобы ребятам завтра было меньше работы. А самое главное — чтобы он, Потемкин, как можно детальнее представил себе картину того, что произошло.
Потемкин не торопясь пошел по аллее к своему автомобилю. Перед тем как сесть за руль, поднял голову — Крис все еще был на балконе. Потемкин помахал ему рукой и завел мотор.
* * *
Если бы Леонаса Петкунаса спросили, чего он в жизни хочет больше всего, он бы ответил: жить так, чтобы другие ему завидовали. Сам Леонас, или, как звали его в Америке, Лео, завидовал многим. Хотя никогда не признался бы в этом. Завидовал президенту Обаме — но не власти его в решении проблем страны и мира, не государственной мудрости, — Петкунас считал себя не глупее любого политика. И даже не Белому дому — такое жилье казалось Лео излишним. А вот три вещи, которым Петкунас у президента безусловно завидовал: это личный самолет Air Force One, личный вертолет Marine One и личная охрана.
Иногда он представлял себе, как изменилась бы его жизнь, если бы в ней присутствовали эти три компонента, — и на душе у него становилось хорошо. Петкунас любил и умел воображать. А потому, бродя внутри самолета, который обслуживал когда-то Рональда Рейгана, а сейчас стоит на приколе в Библиотеке президента в городке Сими Валле, неподалеку от Лос-Анджелеса, — так вот, бродя по просторным помещениям самолета, Лео Петкунас всерьез думал о том, как он бы его перепланировал для себя, своей семьи и сотрудников, сделал лучше и удобнее.
И теплее становилось у него на душе, и он не мешал дочке, тогда еще маленькой, вместе с соседскими детишками, которых он не в первый раз сюда уже привозил, лазить с ногами по креслам «Боинга», прыгать со столов, нажимать на всякие блестящие кнопки…
Жена Лизетта просто поражалась, откуда у ее мужа, который вообще-то домосед, его и в кино вытянуть — проблема, — так вот, откуда у него такая любовь к детям, что он согласен с ними ездить за тридевять земель на целый день — и раз, и другой, и третий…
