Наш красноармеец сражается в условиях гораздо худших, чем сражался солдат старой армии, красноармеец получает меньше хлеба и меньше пищи, чем солдат старой армии, красноармеец наш хуже одет, одет «постольку-поскольку», многочисленны донесения командующих армий о том, что части совершенно разуты, что нет шинелей, что солдаты мерзнут. К раненым и заболевшим солдатам старой армии общество относилось с трогательной нежностью и единодушием, но посмотрите, что делается с ранеными и больными солдатами Красной армии. Нам приходилось видеть раненых красноармейцев, доставленных с позиций в таком виде, когда в ранах были уже черви. Все госпитали переполнены красноармейцами, уход за ними гораздо хуже прежнего, нет тех богато обставленных общин Красного Креста.
Все более случайно. Подчас тяжелораненые красноармейцы умирают на поле сражения, брошенные, как собаки. В довершение наших бедствий и тут, в вопросе военно-санитарном, нужно было проделать какой-то кучке романтиков эксперименты и заявить свою претензию на военно-санитарное дело в то время, когда сами они не имели ни малейшего представления о том, что делать. Мы имеем в виду Народный комиссариат здравоохранения. Из разговора с представителями этого комиссариата оказалось, что первоначальной мыслью, заставившей их простереть свое внимание на военное ведомство, было именно желание взглянуть в аптеки и медицинские склады военного ведомства, т. е. мысль чисто эгоистическая, а вовсе не с целью организовать помощь Красной армии во всенародном масштабе. В настоящее время медицинская помощь Красной армии поставлена из рук вон плохо, ведется до преступности небрежно, и мы не знаем времени, когда военно-санитарное дело было поставлено в армии так плохо, как ныне. Со всех сторон жалобы о неимении госпиталей, о плохой эвакуации, о плохом уходе, о недостатках врачей, о недостатках медикаментов и т. д. и т. д.
Возьмем хотя бы другое ведомство — Компрод. Опять-таки в целях централизации Наркомпрод изъявил желание, изъявил неотразимое притязание забрать в свои руки снабжение армии продовольствием. Военное ведомство было лишено всякой возможности снабжать войсковые части, солдатский паек Наркомпродом был уменьшен до размеров, способных вызвать лишь вооруженный мятеж на голодной почве. Мы знаем, что войсковые формирования первого периода и до начала борьбы с чехословаками не удались, собранные в казармах солдаты разбежались под впечатлением голода. Нередки были случаи, когда полки не выходили на занятия, потому что были голодны и должны были отправиться в город добывать себе пищи.
Сравнительно недавно, уже во время войны, Компрод наложил свое вето на всякую возможность в армии вести самостоятельную заготовку[145]. В результате оказалось, что Компрод не выполнил ни одного из требований, выполнить которые он божился и клялся. В армии начался голод, новые формирования не могли быть вовремя проведены, ибо не было доставлено продовольствия.
Это уже не случайность и не глупость, а просто государственное преступление, за которые виновные должны нести суровую кару.
На настоятельные требования военного ведомства о предоставлении права ему самому вести заготовку продовольствия для армии Компрод упорно отказывался, грозя, в случае удовлетворения настояний военного ведомства, выйти в отставку. Случалось нам видеть деятелей Компрода — коммунистов, которые не согласны были передать дело продовольствования армии в руки военного ведомства по другим соображениям, по причине обуревавшего их беспочвенного романтизма. Один из них говорил, что должен быть общий котел, что все должны есть как бы из общего котла. Эти романтики, приставленные по недоразумению к практическому делу, не понимали того, что никто не спорит о том, что в нашей Республике должен быть общий котел, так как мы окружены со всех сторон врагами, но необходимо понять и допустить, как бесспорную истину, что из этого котла, в первую очередь, должны получить пищи вдоволь красноармейцы. Эти романтики говорили, что для них все равно, что солдат, что рабочий: что мера справедливости для всех одна. Однако, говоря таким образом, эти лица нисколько не были склонны сами стать в ряды красноармейцев и уравнять свой боевой труд, сопряженный с самопожертвованием жизнью и здоровьем, с трудом тех, кто работает в тылу и наслаждается покоем и 8-часовым рабочим днем. Словом, поддерживая мысль об общем котле, эти романтики не понимали того, что из этого котла, в первую очередь, нужно удовлетворить Красную армию.
Были и такие, которые это понимали, но в то же время никто не хотел подняться до высоты государственного понимания этого вопроса, а именно, что раз требуется удовлетворить, прежде всего, Красную армию пищей, то необходимо возложить заботу об этом на военное ведомство.
Только сравнительно недавно, после целого ряда экспериментов, проделанных Компродом, экспериментов, кончившихся полным провалом для него, неисполнением заказов военного ведомства, невозможностью исполнить их и непониманием этого дела, только после этого Компрод отошел в сторону, военное ведомство добилось права самостоятельных заготовок. Нам совершенно ясно и мы полагаем, что если бы к вопросу о децентрализации хозяйственно-административной жизни страны хотели бы подойти беспристрастно, то этот вопрос был бы разрешен так, как он должен быть разрешен, и от централизации в вопросах хозяйственно-административной жизни решено было бы перейти к централизации, каковая вызывается необходимостью в военной обстановке.
Повторяю, что без этого условия наша Красная армия не даст максимума боевой работы, ибо мы не будем иметь возможности одеть, накормить ее и заготовить ей боевую амуницию. Может быть, это все будет понято впоследствии, но тогда будет уже поздно. Мы уже опоздали с разрешением этого вопроса, мы еще подходим к нему толкаясь. Мы, хотя и понимаем друг друга, но не желаем уступить, сознавая, что Красная армия не есть орган угнетения трудящихся масс, а есть якорь спасения для нашей Социалистической Республики от тех многочисленных врагов, которые обрушились на нее со всех сторон.
