«Шут...»
Ладно, не хочешь лишний раз улыбнуться, настаивать не стану. Тогда поговорим предельно серьёзно, и начнём, пожалуй, с... с начала. Ты ведь знаешь всё про всех, не так ли? Помоги мне разобраться в лицах и душах, мудрейшая из осведомлённейших!
«Льстец...» — довольный прищур.
Куда ж без этого?
«Что тебя интересует?...» — тон сменяется на сухо-деловой.
В первую очередь, Дэриен. Ему можно помочь, верно?
«Помочь можно всем, но иногда лучшая помощь будет заключаться в безболезненном и быстром умерщвлении...» — ни капли иронии в голосе. И я невольно передёргиваю плечами, сознавая беспощадную правоту Мантии.
Его Кружево можно переинициировать?
«Разумеется... Только не с достигнутой ступени...»
Что ты имеешь в виду?
«Его нужно вернуть в исходное состояние, и заново провести ритуал...»
Хм... Так просто?
«Как и всё в этом мире... Дальше!...»
Мальчик, который пытался ему отомстить... Мэвин. Что делать с ним?
«А разве нужно что-то делать?...»
Ну-у-у-у-у... Он может натворить бед. С такими-то способностями.
«Если найдёт подходящий «инструмент» для своих занятий...»
Именно об этом и говорю. Мальчика нужно отвлечь от прыжков со скалы, потому что в следующий раз он может и не собрать костей.
«Попробуй...»
Благословляешь? Спасибо!
«Положение, скажем прямо, безнадёжное, но... Ты же любишь браться за подобные дела?...»
Угу. Самое главное, не заострять внимание на результатах: если ничего не получилось, берись за следующий «тяжёлый» случай! Я правильно мыслю?
«В меру собственной недоразвитости...» — констатация факта.
Дразнишься? Ну-ну... Я сегодня отходчивый, так что можешь не стараться — не обижусь. Итак, о чём мы говорили-то?... А, вспомнил! Мэвина надо отвлечь. Но чем?
«Ах, мой бедный наивный Джерон!... То, что каждый знает с детства, ускользнуло от твоего понимания... Ему нужно влюбиться...»
И всё?!
«Этого мало?... Учти: редкий человек способен сохранять живой интерес к точной науке, если на горизонте взошло солнце кокетливого женского взгляда...»
М-да? Ну, если ты утверждаешь...
«Я сообщаю тебе простейшую из Истин, дурачок... Жаль, что ты не можешь её осознать...»
Ну почему же? Очень даже могу!
«Да-а-а-а?... А кто из нас вспоминает о своей любви строго по расписанию, да и то, если нечем больше заняться?...»
Знаешь, что...
«Да-да?...»
Последний вопрос. Что ты думаешь о Лаймаре?
«О реальном человеке или о твоих фантазиях в его отношении?...»
Э-э-э-э... Хотелось бы услышать твои мысли по обеим позициям.
«Не получится!...»
Это ещё почему?
«Как человек, он меня совершенно не занимает... А ТВОИ выводы, большей частью, несут в себе отражение эмоций, а не работы разума...»
В самом деле?
«Уж поверь...»
Значит, мне нужно провести анализ заново?
«Если не лень...» — зевает.
Эй, куда собралась?
«Сосну маленько... Здесь и без меня будет весело...»
Что ты хочешь этим сказать?
Но Мантия уже свернулась клубком и блаженно похрапывала где-то на грани восприятия.
Бессовестная! Вечно оставляет меня без своего общества, поганка... Впрочем, что она сказала? «Здесь будет весело»? Надеюсь, не настолько, чтобы полилась кровь.
Кровь, и вправду, не полилась. Зато гром праведного гнева сотряс стены гостиницы.
— Да за такие предсказания тебя выпороть — и то, мало! — раздалось из угла, где расположились селяне.
Любопытно... Я невольно вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходит. Конечно, ничего не увидел. Пришлось встать — как раз вовремя, чтобы ворох пёстрых кусочков ткани успел обогнуть мою фигуру и спрятаться у меня за спиной. Спрятаться? О, нет...
— А ну, мерзавка, вернись!
Надо мной навис дюжий мужик, чьи щёки выглядели излишне румяными даже в скудном свете свечей. Интересно, чем его в детстве кормили? Мне, вроде бы, в еде не отказывали, но почему-то впрок ни мясо, ни овощи не шли. У родителей этой горы разносолов на столе, наверняка, не водилось, а поди ж ты...
— Вас что-то расстроило, почтенный? — я постарался улыбнуться со всем возможным уважением к буграм мышц, хорошо заметным и под толстым суконным кафтаном.
— Мокрая мышь, которая нагадала мне всяких гадостей!
— Мышь?
Поворачиваю голову, в попытке увидеть, о ком идёт речь, но через плечо удаётся рассмотреть только чёрные волосы и яркий платок.
— Предсказательница, чтоб её! — сплёвывает мужик.
— И что же она такого страшного Вам предсказала?
— А что скотина вся моя будущей весной подохнет, вот что!
— Именно так и сказала? — категоричность недовольного селянина, скорее всего, не имела под собой основания: бродячие гадатели редко опускаются до ясных и недвусмысленных «откровений из будущего», поэтому малышка могла сказать и что-то вполне безобидное, а клиент понял, как смог.
— Ну-у-у... — мужик слегка смутился. — Вроде того... Ну, что по весне Сейнари разольётся больше обычного, притопит луга, а на них трава дурная расти будет, и коровки мои потравятся...
— Да Вам необычайно повезло, почтенный! — хлопаю по крепкому плечу. — Сами подумайте: Вы уже знаете, из-за чего может погибнуть Ваша скотинка, так что Вам мешает выгнать её на другие пастбища или купить сена, а? И ни одна из коров не пропадёт. Улавливаете?
В блеклых глазах появилось сомнение.
— После того, как Вы разъяснили, господин... И верно! Так, считаете, сена надо прикупить?
— О, тут я Вам не советчик! — машу руками. — Может надо покупать, может не надо — фрэлл его знает... А на подтопленные луга коров не гоняйте. Целее будут!
— И на том спасибо, господин! — отвесив низкий поклон, мужик вновь занял место за своим столом, а я повернулся лицом к той, что заставила меня строить из себя знатока сельского хозяйства.
Довольная мордашка — живая, смуглая, с крупными бусинами тёмных глаз. И верно, похожа на мышь. Очень миленькую, правда. Мокрые волосы скручены тугими колечками и облегают голову плотной шапочкой. Плечи закутаны в необъятный шерстяной платок, усыпанный то ли маками, то ли розами: даже если бы я лучше разбирался в цветах, определить, какие из них хотела изобразить вязальщица, не представляется возможным, потому что платок — старый. Очень старый, с полысевшими от времени кистями бахромы. Пол подметают юбки. Да-да, именно юбки, в количестве пяти, а то и более. Разумеется, разноцветные и, разумеется, никак не сочетающиеся между собой. При ярком свете эта аляповатость резала бы глаза, но здесь и сейчас она всего лишь заставляет улыбнуться.
